Стерьо Спассе - Они были не одни

Когда они прощались, Стири повторил:

— Нужно быть смелыми, как Гьика, нужно открыто говорить правду!

Разговор со Стири несколько подбодрил Петри. А Гьика теперь представлялся ему еще более отважным, настоящим героем.

— Гьика говорит правду и готов пострадать за нее. Вот пример для всех нас! — сказал ему учитель Мало, которого он встретил у постоялого двора.

Учитель зашел сюда, рассчитывая найти Гьику, но вместо него увидел Петри. Учитель тоже нашел для него слова утешения, и оба они вспомнили Али и его заветы.

Петри понимал, что ему далеко до Гьики; он не обладает ни мужеством, ни решительностью этого человека. Но страдания крестьян были настолько велики, что он считал своим долгом сделать все от него зависящее для их облегчения. Он вспоминал слова Гьики: «У меня сердце разрывается, когда слышу по всему селу плач голодающих детей: «Хлеба! Хлеба!» Пусть я даже замерзну по дороге, пусть меня заметет снегом — все равно повезу в Корчу дрова, продам их и достану хлеба». Вот как любил Гьика своих односельчан! Да, далеко до него Петри!

Поговорив со Стири и с Мало, он понял, почему принят новый закон. Правительству нет никакого дела до того, что где-то в деревне умирают с голоду крестьяне, что у них отбирают последнего вола, осла, отнимают все.

В этот день номера «Голоса Корчи» и «Вестника Корчи» продавались, как горячие булочки. Правительство, желая пойти навстречу преданным ему людям, решило списать недоимки по налогам с облагаемого дохода от тысячи пятисот наполеонов и выше. Образовавшуюся недостачу в бюджете министерство предполагало восполнить иностранным займом, который ему великодушно обещало предоставить фашистское правительство Муссолини!

Ведь такие значительные суммы задолженности могли быть только у богатейших беев, владельцев огромных имений, крупных негоциантов, хозяев больших торговых предприятий. Эта льгота не могла коснуться ни одного рабочего, ни одного крестьянина — им правительство не простит ни одного лека.

Эта новость возмутила и крестьянина из Дритаса, у которого за недоимки отобрали козу, и рабочего в Корче, который с трудом перебивался с хлеба на воду. Зато пришли в умиление торговцы, ростовщики, крупные домовладельцы, освобожденные от необходимости вносить недоимки.

Бедный люд с гневом перешептывался о новом законе, а богатеи радостно потирали руки и хвалили королевское правительство:

— Вот верный способ поднять национальную экономику! Какое у нас замечательное правительство! — и запивали эти хвалебные слова дорогими винами и лучшим раки в первый солнечный день, выдавшийся в ту суровую зиму.

Утром двадцать первого февраля тысяча девятьсот тридцать шестого года город Корча проснулся в тревоге.

По главной улице, ведущей к рынку, двигалась огромная толпа. Впереди несли красное знамя, на котором были вышиты две руки, соединенные в братском пожатии. Следом, по десять человек в ряд, шагали рабочие, с нахмуренными лицами, суровые и решительные. В толпе было много девушек и женщин — сестер и жен рабочих. Раздавались крики:

— Хлеба! Хлеба!

— Мы требуем хлеба! Хлеба!

Эту демонстрацию организовали местные профессиональные союзы.

Корча и вся ее округа страдала от недостатка хлеба. Торговцы зерном в полном согласии с властями еще с осени скупили всю кукурузу и все зерно. Чтобы уплатить налоги, крестьяне продавали свой последний хлеб в надежде, что зимой смогут себе его купить. Однако большую часть закупленного зерна купцы продали в Грецию, а остальное спрятали в своих амбарах. Время от времени, когда голод, казалось, достигал высшей точки, они выбрасывали хлеб на рынок и продавали его по неслыханно высокой цене. Ни крестьянам, ни рабочим не было под силу так дорого платить — они были близки к отчаянию. Этот злосчастный хлеб был им недоступен. Это обстоятельство использовали профессиональные организации разных отраслей промышленности, чтобы провести массовую демонстрацию городского и сельского населения под лозунгом: «Хлеба!»

По плану организаторов демонстрации рабочие должны были собраться перед зданием профессионального союза «Труд». Властям стало об этом известно заранее. И как только рабочие начали подходить к намеченному пункту, их окружили жандармы.

Швейники собрались несколько позже около здания своего союза. Узнав о том, что произошло с их товарищами, они двинулись к ним на помощь, чтобы, освободив их из кольца жандармов, дать им возможность демонстрировать вместе со всеми. А жандармы, сгруппировавшиеся около здания «Труда», не знали, что творится в других частях города.