Стерьо Спассе - Они были не одни

— Врешь, ты ругал правительство, изменник! Тьфу! — диким зверем взревел господин Рамо, заглушив спокойный голос Гьики.

Один из жандармов не стал долго раздумывать, шагнул к Гьике и со всего размаху прикладом ударил его по голове. Гьика упал как подкошенный.

— Ой, ой! Убили!.. — возглас ужаса пронесся по комнате.

Что было потом, никто хорошенько не разобрал. Крестьяне бросились вон. Остались лишь Шоро да Селим Длинный. Они подошли к распростертому на полу Гьике и хотели его поднять.

— Убили человека, пусть бог вас за это накажет, — проговорил Шоро.

Господин Рамо побледнел, быстро вскочил с места и при этом локтем перевернул бутылку с чернилами. Чернила разлились по его журналу, а оттуда на брюки, оставив на них длинную черную полосу. Рако Ферра принялся стирать чернила с брюк сборщика налогов.

Несколько минут спустя в комнату с криком вбежала жена Гьики, Рина:

— Ой, ой, что сделали с моим мужем? Бедная я, несчастная я!

Увидела у стенки Гьику, бледного, с обвязанной головой. У него нашлось силы улыбнуться ей. От этой улыбки, оттого, что она застала мужа живым, ей стало немного легче. Но тут Рина увидела жандармов, и кровь бросилась ей в голову. Она подбежала к ним и закричала:

— Палачи! Псы! Хотели убить моего мужа!

Жандармы сначала растерялись: натиск этой молодой красивой женщины ошеломил их. Но они тут же опомнились и изо всех сил оттолкнули ее. Рина отлетела к противоположной стене и упала.

— Палачи! — закричал Гьика. — Бьете беззащитных женщин, нет у вас ни капли чести. Палачи! — он тщетно пытался разорвать веревку, которой жандармы успели его крепко связать.

А Рако Ферра потирал руки и от радости готов был петь и плясать.

На следующий день, ранним утром, один из жандармов препроводил связанного Гьику в жандармское управление Шён-Паля. Гьику обвинили в том, что он публично поносил правительство. Оттуда же для охраны сборщика налогов в Дритас прислали еще троих жандармов.

После двух дней долгих споров господин Рамо реквизировал за недоимки у Ндреко осла, у Шоро — козла, у других крестьян забрал овец и коз. Всех этих животных отправили в Корчу, где их должны были продать на базаре.

Большинство крестьян — вернее, все, за исключением Рако Ферра, старосты и их немногих прихвостней, — жалели Гьику, зная, что его ожидает тюрьма.

— Что же у нас за правительство? Стоит громко сказать слово, как тебя изобьют и бросят в тюрьму!

— Вместо горстки муки голодающим крестьянам их бьют, сажают за решетку, последнюю шкуру сдирают!..

— Эх, верно говорил тот гег: правительство, чиновники и беи — все нас притесняют, обирают, душу из нас выматывают. Один только Гьика решился громко сказать правду, да и тот угодил в тюрьму.

Так разговаривали между собой Селим Длинный, Шоро, Барули, Эфтим, Коровеш и другие крестьяне. Но иначе думали и рассуждали Рако Ферра, староста и их немногочисленные сторонники.

— Вот дурак — осмелился вступить в спор с самим правительством!

— И поделом ему, так дураку и надо!

— С правительством шутки плохи! Мигом мозги вышибут!

— И чего полез? Кто его просил?

— Правильно говорят старики: не зазнавайся! А то угодишь в яму!

— И как еще угодил! Вряд ли оттуда выберется.

Беда, приключившаяся с Гьикой, больше всего опечалила его друзей: Петри, Бойко, Ндони и дядю Коровеша. В тот день, когда произошло это несчастье, Петри лежал больной. Но стоило ему узнать о том, что случилось с Гьикой, как он поднялся с постели и поспешил к Ндреко, чтобы хоть немного поддержать и подбодрить семью несчастного. С дядей Коровешем они советовались о том, как бы вытащить из когтей сборщика налогов осла Ндреко.

Порешили на том, что каждый из них за этого осла отдаст по одной своей козе. И с этими козами Петри, хоть и больной, отправился в Корчу. Продал там коз, и господин Рамо, уступив его долгим упрашиваниям, согласился принять деньги и вернуть Ндреко осла.

После многих недель густого снегопада крестьяне получили наконец возможность добираться до Корчи. На базаре, где они продавали скот, было много народу. Видно, не в одном только Дритасе успели побывать за это время сборщики налогов. Из многих деревень гнали в город на базар скотину, чтобы, продав ее, заплатить налоги и недоимки.

В тот день погода выдалась солнечная, просто душа радовалась. Петри, ведя за уздечку осла Ндреко, решил зайти к Залле. По дороге ему встретились несколько незнакомых крестьян. Один из них, должно быть единственный грамотный, читал вслух газету. До Петри донеслись слова: налоги… отмена… правительство…