Стерьо Спассе - Они были не одни

— Нет у вас сердца; почему вы не дали парням цветов? — упрекнула Рина девушек. — Нарвите, не отказывайте им.

Девушки послушались, нарвали цветов и с румянцем смущения на щеках передали их юношам. Те поблагодарили Рину за содействие, попрощались с девушками и ушли, напевая песенку. Пройдя несколько шагов, оглянулись назад.

— Рина — золото! — сказал Гьечо.

— По красоте, по уму, по обхождению ей нет равной не только в селе, но и в самой Корче, — согласился Бойко.

— Да и Гьике нет равного.

— Что и говорить, Гьика молодец! А как говорит, как умеет убеждать! Сам Рако Ферра его боится и все хотел бы под него подкопаться. Вот старался он со старостой, старался и в конце концов добился своего: приходится теперь семейству Гьики убираться с холма Бели и переселиться вниз, к ущелью. Там и для хижины места нет, а о сарае, коровнике и думать нечего. А даже если бы и нашлось место, из чего все это построить? Что можно сделать голыми руками? Ндреко уже стар, кто Гьике поможет? Да… свалилась на него беда…

— До чего жаден бей! На что ему дворец в Дритасе? Мало у него их в Корче и в Тиране? — стиснул зубы Гьечо.

— Мы в его руках.

— Знаешь, Ндреко должен был уйти из дома еще в среду, но до сих пор не двинулся с места, не вынес ни одной вещи. Кто знает, что с ним за это сделают псы-кьяхи? Позавчера они грозили ему.

Гьечо промолчал. История с холмом Бели возмутила его до глубины души. Крестьяне покорны бею, стоят перед ним на коленях, а он заставляет их самих копать себе могилы! Когда же придет этому конец?

Те же мысли тревожили и Бойко. Вот теперь Ндреко должен ставить новый дом, а он еще беднее, чем прежде. Ему теперь не до свадьбы. Значит, Вита по-прежнему останется только невестой Бойко. Когда же наконец она станет его женой? Невеста — это будущая жена, но можно ли быть в этом вполне уверенным? И не бывало ли, что невеста так и не становилась женой? Вот, например, случай с Петри, сыном Зарче. Ведь Василика совсем уже ускользнула от него. Или со Ставри, сыном Ванго: пять лет любил он Нину, дочку Лави, и считался ее женихом. Уже была назначена свадьба, и вдруг в одно прекрасное утро по селу распространилась весть: Нину похитил и увез к себе Соко, сын Пили из Шулина. И остался бедный Ставри всем на посмешище, ни при чем. Ведь то же самое может случиться и с ним, с Бойко, хоть он и уверен в любви Виты и в обещаниях, которые давал ему Гьика. А все-таки страшно: не украли бы у него невесту…

Бойко оглянулся назад: у колодца и на огородах теперь уже никого не было; на душе у него стало тревожно. Он крепче сжал букет, словно боялся, что у него и цветы отнимут.

Слова Гьечо только опечалили его:

— Вчера вечером встретил я Петри Зарче, и знаешь, что он мне сказал? Рако и староста по наущению бея донесли на Гьику в общинное управление, будто он бесчестит чужих жен. Донесли они и на Велику, будто она забеременела от Гьики. И вот их обоих — Гьику и Велику — вчера вызвали в Шён-Паль.

— Что ты говоришь? Не может этого быть! — возмутился Бойко. — Кого? Гьику? Да чище и честнее его не найти человека! И Рина у него красавица и умница… Ведь придумали же такую подлость, негодяи!

— То же говорит и Петри: живым, говорит, за Гьику в огонь брошусь. Гьика чист как кристалл. Но эти подлецы хотят убрать его отсюда, хотят опять посадить в тюрьму. И вот придумали такую клевету! Будь Велика шлюхой — впрочем, Петри в это не верит, — так она, наверное, спуталась бы с кем-нибудь другим, но не с Гьикой. И я утверждаю то же самое. Петри с Гьикой, как суббота с воскресеньем, как родные братья, и Петри знает, что говорит, когда готов за Гьику в огонь броситься.

— Чем же все это кончилось? — опросил Бойко.

— Они еще не возвращались. А Рако Ферра и старосту следовало бы хорошенько избить.

— Избить, говоришь? Их не избить надо, а насмерть зарубить топором!

Так они дошли до площади Шелковиц, расположенной неподалеку от озера.

У крестьян Дритаса был обычай весной выезжать на озеро ловить рыбу. В этих рыбалках принимали участие почти все мужчины. Разбившись на две группы, бились об заклад, у кого будет больший улов. С вечера, накануне, все вместе ужинали на берегу. В двух огромных котлах варились рыба и фасоль. Расходы раскладывали поровну на всех. И еще до того, как солнце показывалось из-за вершины Сухой горы, крестьяне садились в лодки и выплывали на озеро.

Вот и сегодня вечером те, кто собирался на рыбную ловлю, ужинали на берегу. К ним присоединились старики и молодежь, спустившаяся с пастбищ.