Пол Кворрингтон - Ураган

Мейвел подошел к ванне, отодвинул поднос и обнял Полли. Вытащив из воды, он перенес ее в соседнюю комнату и уложил на постель.

Лестер ждал Мейвела в «Логове пиратов», пытаясь придумать, что бы сделать полезного. Зайдя за стойку, он вытащил электронную лампу, за которой его посылали в Майами, и весь сморщился от стыда, охватившего его при воспоминании о проведенной там ночи. Вечером он отправился в клуб, где разгуливали обнаженные женщины, лицезрение которых, может, и доставляет удовольствие, но абсолютно не подобает проповеднику. Лестер считал это одним из своих основных занятий — он был садовником, сочинителем псалмов и проповедником.

Он не был рукоположенным священником, но обитателей Банки Дампиера это не волновало. Островитяне скептически относились к священникам, назначаемым церковью, предпочитая проповедников, не скованных узами традиций. Лестер проповедовал с вдохновенным энтузиазмом джазиста, заводя глаза под веки, когда обращал их к небесам. Его проповеди, которые он обычно произносил на огромных валунах, высившихся на берегу океана, пользовались огромной популярностью. И люди с готовностью прощали ему его невоздержанность, которую и сравнить было нельзя с тем, что ему было свойственно в юности. Тогда от Лестера не ждали ничего хорошего, особенно когда он оказывался в компании этого ни на что не годного Мейвела Хоупа.

Лестер открыл дверцу шкафа и уставился на приемник. Вставив новую лампу, он повернул тумблер и удостоверился, что все функционирует. Затем он снова закрыл дверцу и вернулся на место, так как чистой работой должен был заниматься Мейвел, хотя он и не разбирался ни в одном электрическом приборе. Поэтому Лестер зачастую выполнял эти обязанности за него и не упоминал об этом. Когда Мейвел обнаружит радио в рабочем состоянии, то он даст понять мисс Полли и всем остальным, что починил его сам. И в общем, это было справедливо — это была одна из немногих наград, которые Мейвел заслужил тем, что проник в постель мисс Полли.

Иногда Лестеру прямо-таки хотелось смеяться, когда он думал о том, как хорошо Мейвел устроился в этой жизни. Когда-то он был тощим пацаном, последним представителем ненавистного рода Хоупов, к которому никто не испытывал симпатии. Все Хоупы были злобными и ленивыми людьми, склонными к выпивке. К тому же их генеалогия смутна и неопределенна. На последней странице семейной Библии Лестера было изображено генеалогическое древо его семьи, и он часто восхищался, разглядывая все его ответвления. Ему нравилось изучать имена своих предков и заново обнаруживать, что он находится в дальнем родстве с Шерманом Воэном, покинувшим остров четырнадцать лет тому назад и теперь игравшим на трубе у Би Би Кинга. Или с Марселлой Найт, которая была самой красивой женщиной на острове, что на самом деле было огорчительно, так как Лестер с удовольствием бы попробовал ее тело, но вступать в связи с лицами, упомянутыми в генеалогическом древе, было категорически запрещено. Короче, если бы у Хоупов была своя семейная Библия, вряд ли на ее последней странице можно было бы найти столь же разветвленное древо. Родословная Хоупов тянулась от отца к сыну, всегда единственному, словно он появлялся на свет без участия женщины. Казалось, в какой-то момент Хоуп просто делился на две половинки, как медуза, хотя какой-то парень в таверне как-то сказал Лестеру, что медузы так не делятся.

И вот наконец, натянув поглубже бейсбольную кепку и нацепив на нос темные очки, Мейвел Хоуп вошел в «Логово пиратов». Кивком он подозвал Лестера и вышел из здания. Лестер поспешил следом и догнал Хоупа лишь на середине спуска.

— Ты сказал мисс Полли, что мы едем в город? — с невинным видом поинтересовался Лестер, хотя и понимал, что спрашивать об этом глупо — сколько нужно времени для того, чтобы сообщить женщине, что ты едешь в город? И Мейвел тоже прекрасно понимал это.

Однако на этот раз он пропустил вопрос мимо ушей. Иногда он умел проявлять терпимость, а иногда как с цепи срывался и обрушивался на человека, не стесняясь в выражениях. Было время, когда Лестер мог дать ему сдачи и в прямом смысле слова надирал его тощую белую задницу. Но с тех пор как Мейвел пробрался в постель мисс Полли, все изменилось. Теперь Лестер был вынужден ходить за Мейвелом, как собака. Мейвел занимался лишь чистой работой, а вся грязная доставалась Лестеру.

Они залезли в ржавый микроавтобус, и Лестер уселся на переднее сиденье. Когда Мейвел перевозил постояльцев, ему приходилось идти в самый конец. Но сейчас их было всего двое, и, несмотря на все свои сложные переживания, Лестер был бесконечно счастлив.