Леонид Прожогин - «... И места, в которых мы бывали»

В декабре 1967 года я, тогда старший геолог Ерудинской поисково-разведочной партии Северной геологоразведочной экспедиции Красноярского геологоуправления закончил проект работ партии на следующий год. Поскольку трудился я над ним на базе экспедиции в поселке Тея в почти сотне километров от самой партии, да без выходных, то и дело прихватывая вечера (работа, хотя и знакомая мне, но довольно сложная и нудная, с большими расчетами), я изрядно вымотался. Потому обратился к начальству с просьбой предоставить мне отгулы для поездки в г. Енисейск или Красноярск, где жили мои друзья. Приближался Новый год, и встречать его в Тее или на Ерудинском прииске у меня не было ни малейшего желания. А тут еще, мягко говоря, у меня не сложились отношения с моим непосредственным начальником, главным геологом экспедиции Л. А. Румянцевым. Мы искали золото и нашли его не там, где ему хотелось, а там, где оно действительно было. Как сказал мне мой единственный там приятель, начальник одной из партий Сергей Хорунов, «эту ошибку Лёва тебе не простит». И, как в воду смотрел — Румянцев придирался к каждой букве и цифре проекта, а я делал его под свою находку. Переделывал проект я раза три, сидел над ним целый месяц. А Румянцев все измывался: то одно ему не так, то другое, пока терпение мое не подошло к концу. И, когда я готов был уже швырнуть папку с проектом в лицо Лёве, он вдруг сдался, сказал, что теперь, пожалуй, можно представлять проект в Управление на утверждение. Встреченный в коридоре Серега, выслушал мое сообщение о вроде бы благополучном завершении моих трудов и сказал:

— Не успокаивайся. Его коварство неисчерпаемо. Что-то еще задумал. Меня он так чуть под суд не упек. Придумал, что я вроде старательской артели золотоносный участок продал или подарил. И начал целую травлю. Так что гляди в оба.

После этого разговора я зашел к начальнику экспедиции и попросил отгулы, но он предложил еще утрясти это с Румянцевым. Я пошел к нему. Он неожиданно мягко заметил:

— Ну, что ж, я не возражаю. Отдохнуть вам явно надо. Замучались вы с этим проектом. Только вот что, я хотел бы посмотреть вашу документацию. Поедем до Еруды вместе, а дальше катите, куда хотите. Но сначала предъявите все полевые материалы. Хорошо?

Это был удар ниже пояса. Он прекрасно понимал, что я долго не был в партии и не видел, что там делается, не мог контролировать работу единственного геолога и двух техников. Что там они надокументировали, только Бог знает. Сказал об этом Румянцеву, но он был неумолим, И я вспомнил предупреждение Сереги. Но подумал, что пока доедем до Еруды, успею что-либо изобрести, дабы вывернуться из этой мышеловки.

Поездку готовил заранее. Зашел в отдел снабжения, узнал, когда и какая мащина планируется в Красноярск, встретился и поговорил с водителем. Он против такого пассажира не возражал. Но, когда я вторично пришел в гараж и сообщил о втором пассажире до Еруды, он скривился:

— Терпеть не могу с ним ездить. Всю душу за дорогу вымогает. Во все лезет.

Как бы то ни было, на следующий день, 26 декабря, у ворот экспедиции стоял снаряженный «Урал» и, что называется, «бил копытами». Вокруг него ходил водитель Николай и последний раз перед стартом осматривал свою технику. Обменявшись с ним несколькими словами, я зашел к Румянцеву и сказал, что машина готова и ждет. Он надел меховую куртку, шапку, схватил со стола кожаную папку и выбежал следом за мной. Мы втиснулись в тесную кабину, не рассчитанную на трех мужиков в мехах, и Николай включил скорость. Описав довольно длинную петлю по улицам Теи (Николаю нужно было зачем-то забежать домой перед отъездом), мы выехали на хорошо накатанную дорогу Тея — Северо-Енисейск. Николай сказал:

— Ну, с Богом, помогай нам Николай-угодник.

И путешествие началось.

Немного спустя мы подъехали к развилке, где левая дорога шла на Северо-Енисейск, или в обиходе на Соврудник (Советский рудник), а правая — на прииски Североенисейского района, включая нашу Еруду, а дальше на речной порт Брянку и за нею зимник Брянка — Енисейск. Эта дорога была заметно хуже, чем та, по которой мы выехали из Теи, Сейчас по ней носилось множество тяжелых грузовиков — шел зимний завоз технических и продовольственных грузов на весь золотодобывающий район. И, как только мы свернули на главную трассу, сразу принялись разъезжаться со встречными ЗИЛами и «Уралами». «Газоны» попадались редко. Не было еще и обычных теперь КАМАЗов, а МАЗы были представлены лишь самосвалами, которые здесь использовались преимущественно в технологических целях.