Карел Чапек - Мать

Мать. Да-да, знаю, ты всегда так говоришь. Но твой генерал тогда написал мне: "Сударыня! Вы оплакиваете героя. Ваш супруг добровольно вызвался участвовать в самом опасном деле..."

Отец. Да ведь это, душенька, только так говорится. Он просто хотел чем-нибудь скрасить сообщение о том, что... что со мной произошло несчастье. Какой там герой! Кого-нибудь надо было послать, и если бы не вызвался я, пошел бы другой. Вот и все.

Мать. Другой, наверно, не был бы отцом пятерых детей!

Отец. Да, может быть, но если у человека пятеро детей, то это еще не значит, что он должен быть плохим солдатом, дорогая. Во всяком случае, я не сделал ничего особенного... но ты этого не поймешь, душенька. Видишь ли, когда начинается стрельба, чувствуешь и рассуждаешь совсем иначе. Это очень трудно объяснить. Со стороны кажется - бог знает какая храбрость; но для того, кто участвует... Понимаешь, это получилось само собой. Надо было прикрыть фланг. Смотри, детка: здесь наступала главная колонна, а вот тут, с фланга, был горный проход. Этот проход мы должны были занять небольшим отрядом. И все. Пятьдесят два убитых. Пустяковое дело.

Мать. Пятьдесят два убитых... А сколько вас было всего?

Отец. Всего... Ну... тоже пятьдесят два... Но зато мы держались целых шесть дней. И знаешь, хуже всего была жажда. Там, понимаешь, не было воды. Безумная жажда... и злость. Я, душенька, ужасно злился.

Мать. Почему?

Отец. Да потому, что все это было, строго говоря, попусту. Наш полковник сделал ошибку. Надо было, чтобы главная колонна выждала некоторое время в долине, а туда, в горный проход, следовало послать по крайней мере два батальона. И горную батарею. Я это сразу понял и сказал полковнику, а он мне говорит: "Вы, кажется, боитесь, майор?.."

Мать. Рихард! ты из-за этого пошел... на смерть?

Отец. Главным образом из-за этого, душенька. Главным образом из-за этого. Чтобы наш полковник увидел, что я был прав. Такой болван! Послать прямо в ловушку к туземцам!

Мать. И из-за него... из-за него...

Отец. Тебе это кажется глупым, правда? Но в полку это называется честью. На военной службе, видишь ли, иначе нельзя.

Мать. Рихард! Ты мне этого никогда не рассказывал. Так, значит, ты погиб только из-за того, что твой полковник отдал нелепый приказ?

Отец. Это, деточка, часто случается. Но зато по крайней мере выяснилось, что я был прав. Это тоже чего-нибудь да стоит.

Мать. Вот видишь, значит, ты думал об одном: доказать, что ты прав. А о нас ты не подумал. Потом, что я жду пятого ребенка, ты тоже не подумал.

Отец. Думал, дорогая! Еще как думал! Попадешь в такую переделку, так передумаешь столько, ты и представить себе не можешь. Например, едешь на лошади и говоришь себе: через три месяца я мог бы получить отпуск; к тому времени маленький уже появится на свет: надо будет осторожненько снять шашку в передней и войти на цыпочках... на цыпочках... А наш Ондржей пожмет мне руку, как взрослый мужчина, и скажет: "Здравствуй, папа!"-"Здравствуй, Ондржей! Что нового в школе?" - "Ничего особенного". А Иржи, Иржи начнет показывать мне какую-нибудь свою механику: "Смотри, папа!" А Корнель и Петр станут пялить на меня глаза и спорить о том, кто быстрее влезет ко мне на колени. "Ладно уж, сорванцы, валяйте оба сразу, только не ссорьтесь!" А жена... я не видел ее больше полугода. Больше полугода. И когда я обниму ее, она опять вел поникнет, ослабеет, как будто у нее совсем нет костей, и только вздохнет еле слышно: "Рихард..."

Мать. Рихард...

Отец (встает). Ну, а ты, душенька? Как жила ты?

Мать (с закрытыми глазами). Я ждала тебя,дорогой мой... Родила тебе пятого сына... Он очень слабенький, Рихард. Непонятно, почему он такой хрупкий. Должно быть, потому, что я столько плакала о тебе.

Отец. Ничего, поправится. Будет молодцом и героем, вот увидишь.

Мать (с неожиданной горячностью). Нет! Я не хочу! Не хочу, чтобы Тони был героем! С меня довольно, довольно! Слышишь, Рихард? Я дорого заплатила за ваше геройство! Достаточно того, что у меня погиб муж! Разве ты знаешь, разве кто-нибудь из вас знает, что это значит-потерять мужа? Если б ты только знал, во что я превратилась... Ах, Рихард, что ты со мной сделал! Как мог ты согласиться, чтобы тебя так бессмысленно послали на убой?

Отец. Но что же я мог поделать, дорогая, когда этот дурак-полковник сказал, что я боюсь...Мне пришлось отправиться туда... И он сказал это... в присутствии других офицеров. "Вы, кажется, боитесь, майор?" Не знаю, деточка, что бы ты сказала, если бы сама была при этом.

Мать (встает, тихим голосом). Я сказала бы: "Иди, Рихард. Этого снести нельзя".