Сергей Шикера - Выбор натуры

Наташа навзрыд спрашивала:

– А почему, почему? Я же хотела лучше…

Сараев приостановился в раздумье: не вернуться ли в «Викторию»? Не было сил видеть Настю. Неужели она не понимает, что ему теперь… А, впрочем, что она должна понимать, если она ни о чем не подозревает?

Настя и пьяная Наташа стояли у подоконника, лицом к окну; Настя обнимала всхлипывающую соседку и поглаживала по плечу.

Увидев Сараева, она сказала Наташе:

– Ну всё, успокойся. Всё у тебя будет хорошо.

Сараев кивнул ей, вошел к себе и оставил дверь открытой.

– Кто-то вашу Наташу обидел, – сказала Настя, входя.

– Да, я знаю, – отозвался Сараев, снимая куртку, и, помолчав, сказал: – Извините, я пока не говорил ни с Тамарой Матвеевной, ни с Павлом. Да и не видел их. Извините. Кроме того, мне, кажется, придется огорчить их еще и по другому поводу. Но я всё помню, и при первой же возможности всё им скажу.

Сараев стоял к Насте спиной и, выкладывая на стол покупки, думал, как, должно быть, по-холостяцки жалко выглядит он сейчас за этим занятием.

– Не надо уже ничего говорить, Андрей Андреевич. Поздно, – сказала Настя.

Сараев замер. А вот и он, – весь день таившийся под спудом, – ночной источник его недобрых предчувствий: сначала он стоял перед домом Убийволков и упорно стучал по пустому проржавевшему почтовому ящику на двери. Никто не открывал. Однако он знал наверняка, что в доме кто-то есть, и медленно пошел вокруг. Стучал в каждое окно. Когда же совершил полный круг и снова очутился у крыльца, в глаза бросилась огромная и темная, как грозовая туча, груша – вся в желтых светящихся плодах. И дом уже был не бараком Убийволков, а хатой убитого станичника.

– Настя, – сказал Сараев, – вы пока пройдите, пожалуйста, в комнату, я сейчас…

– Андрей Андреевич…

– Пройдите-пройдите, – нетерпеливо и едва ли не требовательно повторил он.

Настя с некоторым недоумением попятилась, шагнула за порог кухни в комнату, а Сараев, отвернувшись, быстро зашевелил губами.

– Андрей Андреевич, могли бы вы сейчас поехать к нам?

«…ржавый почтовый ящик, стучу по нему, потом вокруг дома… нет! – иду очень медленно вокруг дома… подхожу к каждому окну, стучу – за окнами никого, хотя в доме кто-то, кажется, есть…»

– Андрей Андреевич, вы слышите? Случилась беда.

Сараев от досады чуть не саданул кулаком по газовой колонке. Проведя ладонью по лицу, он опустился на табурет и спросил:

– С кем?

– С вашими знакомыми. С Вадимом и Прохором.

Сараеву потребовалось с полминуты, чтобы оценить странность сообщения, – так он был расстроен тем, что не успел проговорить сон.

– Какая еще беда? Вы разве с ними знакомы? – удивленно спросил он.

– Нет, никогда их не видела. Но с ними еще полбеды. А вот с мамой и братом беда самая настоящая, – продолжала огорошивать его Настя.

– Так с кем беда случилась? С Вадимом и Прохором или с Павлом и Тамарой Матвеевной?

– Со всеми. Я сейчас объясню. Но только, Андрей Андреевич, пообещайте сначала, что эта история останется между нами. Пообещайте, пожалуйста…

– Настя, постойте, давайте по порядку. Сначала Павел и Тамара Матвеевна. Что с ними?

– Пока, в данный момент, ничего.

– Где они сейчас?

– Павел – не знаю, а мама дома.

– Хорошо. Теперь Вадим и Прохор.

– А вы обещаете, что это останется между нами?

– Обещаю.

– Они у нас в подвале. Под замком.

– Где?!

– У нас дома, в подвале. Их держат там насильно.

– Как это?! Кто?!!

– Павел и мама.

– Тамара Матвеевна?!

– Да. И Павел.

Тут Настя рассказала, что уже несколько дней, как она почувствовала, что в доме происходит что-то странное, но не придавала этому значения, вернее, не обращала внимания, думала, что мать с Павлом продолжают свои интриги. А сегодня, несколько часов назад, она увидела, как Тамара Матвеевна выносит из подвала грязную посуду. Заметив Настю, она явно испугалась. Настя спустилась в подвал и увидела на двери замок. Тогда она спросила у матери: что происходит? Та растерялась и сказала, что в подвале рабочие, якобы Вячеслав Иванович опять собрался что-то строить. Врать Тамара Матвеевна совсем не умела, а потому ответ прозвучал крайне неубедительно. А что это за рабочие, спросила Настя, которых надо запирать на замок? Папа что, использует теперь рабский труд? Она сказала, что не верит и не собирается спать в доме, где непонятно кого держат под замком. И потребовала сейчас же показать ей этих рабочих. В конце концов Тамара Матвеевна не выдержала и во всем призналась, сказала, что в подвале знакомые Сараева. Сначала она сказала, что Прохор и Вадим там прячутся и чтобы Настя Сараеву ничего не говорила. Настя естественно спросила, почему эти люди прячутся от Сараева у них в доме? Что это вообще значит? Тогда Тамара Матвеевна сказала, что они прячутся не от Сараева, а вообще, и что они еще, кроме того, что прячутся, проходят какой-то курс лечения – в подвале! – и что всё это делается всё-таки для Сараева, но он пока об этом ничего не должен знать, что это вроде сюрприза, и чтобы опять-таки Настя ему ничего не говорила. В конце концов, совсем запутавшись, она расплакалась, и стала умолять Настю, чтобы та ее пока ни о чем не спрашивала. Сказала только, что им необходимо побыть здесь, в подвале, что скоро всё кончится. Больше Настя ничего от нее не добилась. Как сказала Настя, ей стало даже страшно. Как будто человек прямо на твоих глазах сходит с ума. Настя пообещала молчать и поехала к Максиму, а тот ей посоветовал обратиться к Сараеву.