Хигути Итиё - Сверстники

С этого дня Мидори стала совершенно другим человеком, словно переродилась; если случалась нужда, она отправлялась к сестре в веселый квартал, но совсем не выходила играть на улицу; друзья скучали, приходили звать ее, но она отделывалась пустыми обещаниями «да-да, сейчас...»; даже с Сёта, к которому из всей компании она была больше всего привязана, отношения разладились; видя, как она заливается румянцем от смущения, трудно было и вообразить недавние веселье и танцы в «лавке кистей»; многие опасались, не больна ли девочка? но мать только улыбалась: «Что вы! Просто характер выказывает, до чего ж легкомысленна! Ей надо передохнуть», - а людям недосуг в чужую жизнь вникать; иные восхищались: скажите, какая взрослая, сколько в ней женственности появилось! другие не прочь были позлословить - такое прелестное драгоценное дитя, до чего же испортили ее! в переднем квартале воцарилась печаль, словно внезапно кто-то все огни загасил; и Сёта перестал петь свои красивые песни, только ходил ночами собирать выручку за день, ходил с фонарем, ручка которого напоминала натянутую тетиву лука; когда он шел по дамбе, его тень почему-то казалась холодной; у одного Сангоро голосок ничуть не переменился, иногда он сопровождал друга, и голос его, как прежде, искрился весельем.

Слухи о том, что Нобу из Рюгэдзи уезжает в школу своей секты, не доходили до Мидори, она ничего не знала; держалась все так же замкнуто; в последнее время начались у нее странным образом женские недомогания, она совсем расклеилась, по малейшему поводу впадала в стеснительность; однажды морозным утром кто-то просунул сквозь решетчатые ворота бумажный нарцисс; неожиданно Мидори приняла случившееся близко к сердцу, но с печалью, поставила его в вазу для единственного цветка и без конца восхищалась его свежим, грустно-одиноким обликом. В тот же день к вечеру до нее дойдет весть, что Нобу - а она и не знала - отправляется в монастырскую школу и цвет его рукавов изменится навсегда.

Ров Черненых зубов — см. примеч. к с. 9.

Месяц инея по лунному календарю — это ноябрь, а день Петуха — один из дней двенадцатидневного календарного цикла, обычно в ноябре бывает два или три дня Петуха, ежегодный праздник крупнейшего храма района красных фонарей Ёсивара приходится на день Петуха в ноябре.

Медвежья лапа (кумадэ) — магический предмет, бамбуковые грабельки, к которым привязаны веточка сосны, цветы, фрукты, рисовая соломка; играет роль оберега и амулета.

Ойран — куртизанка высокого полета.

Китайские фонарики — так, видимо, называлось противозачаточное средство, которое носили в круглых коробочках.

«Повесть о Гэндзи», классический роман X в. писательницы Мурасаки Сикибу, фрейлина Мурасаки — одна из знаменитых героинь романа.

Праздник «Скороспешный» — так назывался праздник в районе красных фонарей Ёсивара, который проводили в сентябре, начиная с XVII в., центром его были фарсовые представления кёгэн, а название происходит от названия такого представления.

Мэн-цзы — китайский философ IV—III вв. до н. э., его мать была известна как умелая воспитательница.

Цвета туши - т. е. черного или коричневого; иными словами, он станет монахом.

Праздничные повозки даси - на синтоистском празднике святилища Сэндзоку по городу возили исполинские повозки на колесах, украшенные тканями, шнурами, колокольчиками, на них водружали макеты золоченых храмов; божество Сэндзоку в этих повозках провозили по городу при стечении больших толп зрителей.

Кёгэн - старинное фарсовое представление, где большую роль играет импровизация.

Детский пояс в три сяку - дети и подростки носили длинные пояса около 1 метра.

«Яттёи-яттёи» - с таким выкриком поднимают тяжести.

Куклы Дарума из папье-маше - представляли собой сидящего бодхидхарму Дарума дайси, использовались для гаданий.

Дзиродзаэмон - персонаж театра Кабуки, который перелетает через крыши, чтобы поймать вора.

Бог-Быстробег Идатэн - небесный воин-скороход, по буддийской легенде, догнал ловкого вора; изображался в китайском военном облачении, герой популярной пьесы театра Но.

Маннэнтё - один из захудалых кварталов Ёсивара.