Гюнтер Грасс - Под местным наркозом

Я остановил киноленту. (Линда молчала, стоя в неестественной позе. Она уже все решила. Подружки были явно растерянны. Цементная пыль оседала повсюду — это, я полагаю, само собой разумеется.)

— Вы, конечно, понимаете, доктор, что позиция Линды способствовала возникновению болевых точек.

— Нельзя так легкомысленно бросаться словом «боль».

— Перемена, происшедшая с моей невестой, ее внезапное охлаждение — ведь с тех пор я стал ей в тягость — все это превратилось для меня в постоянный источник боли.

— Давайте вернемся к другому примеру, к зубным нервам…

— Кто здесь рассказчик, доктор…

— Как правило, конечно, пациент, но, если у меня есть другая версия…

Кризис в вашей помолвке подобен нерву в больном зубе: когда в пульпу вносится инфекция, образуются газы, вывести их наружу можно, только просверлив отверстие. Но если человек будет без конца откладывать визит к зубному врачу, газы проложат себе дорогу к корню зуба. Вместе с жидким гноем они будут давить на челюстную кость, поражая ее. Это приведет к так называемому флюсу, который превратится в абсцесс или — давайте вернемся к вашей помолвке — в некую вспышку тотальной ненависти. Часто через много лет ненависть выливается в действия (в желание расквитаться, а это значит, что ненависть растет). Ведь вам, не правда ли, доставляет удовольствие представлять себе, что все в вашей власти — вы можете удушить бывшую невесту велосипедной цепью или ослепить магниевой вспышкой. Причина: давно пережитое чувство неполноценности. То, что дети называют «бо-бо», ничего необычного. Поэтому и я прошу не злоупотреблять словом «боль». По-настоящему болезненное вмешательство вам вообще не выдержать. Вспомните жанровые сценки на полотнах «малых голландцев», например у Адриана Брауэра [26] Брауэр, Адриан (1605 или 1606–1638) — фламандский живописец. . На его картинах зуболом — так в средние века называли дантистов — влезал щипцами, какие мы в наши дни вообще не держим в своих ящиках с инструментами, прямо в рот крестьянину, чтобы сломать ему коренной зуб. Тогда зубы не удаляли, их ломали. Корень медленно догнивал, за исключением тех случаев, когда это приводило к заражению крови со смертельным исходом. Можно предположить, что лет триста назад смерть от гнилых корней была весьма частым явлением. Да, еще сто лет назад извлечение коренного зуба считалось серьезной операцией. У нас, в берлинской клинике Шарите, четверо здоровенных мужчин держали пациента, и только тогда пятый без местной анестезии — в крайнем случае мазали нёбо кокаином — мог удалить коренной зуб. Я вспоминаю рассказы моего отца — врача: один человек держал левую руку пациента, второй упирался ему коленом в живот, третий водил правую руку несчастного над пламенем свечи — эта боль хоть немного отвлекала от основной, — четвертый готовил инструменты, как-нибудь я вам эти инструменты покажу на картинке. В наш просвещенный век мы не нуждаемся в таких силовых приемах благодаря широко развитой технике анестезии. Итак, сейчас я сделаю первую инъекцию. Основа основ всякой местной анестезии — жидкость под названием новокаин, одно из производных аминобензойной кислоты. Однако, чтобы этот противный укольчик оказался не слишком чувствителен, могу призвать на помощь телеви…

(По первой программе шла передача, в которой знаменитая собака обнюхивала бараки.)

— Неважно, кого она ищет. Неважно, что там в этих бараках. Главное — первый барак будто по заказу пуст. Именно в таком бараке, из которого все вынесено, Крингс приказал поставить ящик с песком, достаточно длинный, чтобы расположить северный участок фронта, и достаточно широкий, чтобы поместить центральный. Установить ящик и соответственно оборудовать его с помощью электрика было довольно сложно — все сооружение напоминало детскую железную дорогу с целым лабиринтом путей, одну из тех игрушек, для которой надо иметь бешеные деньги и адское терпение, там были предусмотрены электромеханическая централизация стрелок и сигналов, четырехполюсный главный распределительный щит, множество переключателей и контрольных щитов, ибо все происходящее на фронтах: атаки и контратаки, отводы войск и выравнивание линий фронта, прорывы и отход на промежуточные позиции и временные рубежи обозначались сигнальными лампочками различных цветов; обе воюющие стороны имели специальные пульты управления для того, чтобы командующие могли включать и выключать сигнальную систему. Словом, денег не жалели. А теперь угадайте-ка, доктор, как звали электрика, который только что прогнал эту телевизионную псину из барака и построил Крингсу его игрушку… Вот именно, Шлоттау. Крингс вызвал к себе заводского электромонтера и сказал: «Справитесь?» И Шлоттау, у которого был свой счет к Крингсу, встал навытяжку: «Так точно, господин генерал-фельдмаршал!»