Джон Чивер - Скандал в семействе Уопшотов

- Сначала я хочу заехать в деревню и купить чего-нибудь поесть, а потом вы отвезете нас в Мэдемквид.

- Зачем вам в Мэдемквид? - спросил водитель. - Там теперь никого нет.

- У меня там дача, - сказала она.

По обе стороны дороги тянулся унылый пейзаж, но эти места были для Мелисы так тесно связаны со счастливыми днями юности, что она не замечала этого уныния. В деревне они остановились у бакалейной лавки, где Мелиса обычно делала покупки, и она попросила Эмиля обождать на улице. Когда она приобрела все, что ей было нужно, парень в белом переднике, склонившийся в точно такой же позе, в какой она впервые увидела Эмиля, отнес ее покупки в такси. Она дала ему на чай и оглянулась по сторонам, ища Эмиля. Тот стоял перед аптекой с каким-то молодым человеком его возраста.

Тут мужество покинуло ее. Общество скучающих и разочарованных людей, от которого она надеялась ускользнуть, было как бы окружено неприступной стеной, оно было неумолимым и великолепным социальным организмом, годным для концертных залов, больниц, мостов и зданий суда, но ей туда вход был заказан. Она хотела внести в свою жизнь свежесть путешествия, а достигла лишь того, что в ней возникло досадное ощущение нравственного убожества.

- Хотите, я позову вашего дружка? - спросил таксист.

- Он не дружок мне, - сказала Мелиса. - Он просто приехал помочь мне переставить кое-какую мебель.

Тут Эмиль увидел ее, перешел через улицу, и они поехали в Мэдемквид. От отчаяния Мелиса даже взяла его за руку, хотя и не надеялась найти в нем поддержку, но он повернулся к ней с такой неожиданной готовностью, с такой ясной и нежной улыбкой, что она почувствовала, как кровь снова прихлынула к ее сердцу. Там, куда они ехали, не было ничего, кроме кремового цвета дюн, местами поросших пучками жесткой травы, да темного осеннего океана. Эмиль недоумевал. В числе тех групп людей, из которых состоял известный ему мир, были покупатели, уезжавшие на лето, - они запирали свои дома в июне и до сентября ничего не заказывали в магазине. Так как он сам не принадлежал к числу этих счастливцев, то места, куда эти люди уезжали, представлялись ему золотистыми пляжами у лилово-синих морей, а дома, где они жили, - великолепными розовыми дворцами, с патио и плавательными бассейнами, вроде тех, что он видел в кино. Здесь ничего подобного не было, и Эмилю даже не верилось, что в долгие жаркие дни лета это место выглядит менее диким. Неужели здесь были флотилии парусных яхт, палубные кресла и зонты на берегу? Теперь от всей этой летней мебели и следа не осталось. Мелиса показала Эмилю дом; он увидел большое, крытое гонтом здание на краю обрыва. Эмиль видел, что дом большой - он и был большой, но, если уж строить дачу, почему не построить что-нибудь изящное и негромоздкое, что-нибудь, на что приятно смотреть? Но может быть, он не прав, может быть, здесь есть чему поучиться? Мелиса так обрадовалась при виде этого старого дома, что он готов был повременить с выводами. Она расплатилась с таксистом и попыталась открыть парадную дверь, но в насыщенном солью воздухе замок заржавел, и Эмилю пришлось помочь. Наконец он открыл дверь, и Мелиса вошла в дом, а он внес чемоданы и затем, конечно, купленные продукты.

Мелиса хорошо знала, что дача уютная - такой ей надлежало быть, - но кисловатый запах, шедший от дощатых стен, казался ей ароматом той жизни, которая когда-то текла здесь в летние месяцы. Ноты для скрипки, принадлежавшие ее сестре, учебники немецкого языка, принадлежавшие ее брату, акварель, нарисованная ее теткой и изображавшая чертополох, - все это дышало жизнью их семьи. И хотя она давно рассорилась с братом и с сестрой и они больше не поддерживали связи друг с другом, теперь она вспоминала о них с нежностью и любовью.

- Я всегда бывала здесь счастлива, - сказала Мелиса. - Я всегда бывала здесь ужасно счастлива. Поэтому-то мне и захотелось снова тут побывать. Сейчас, конечно, холодно, но можно затопить печку.

Тут она заметила слева от себя на стене карандашные отметки - там каждое Четвертое июля ее дядя ставил всех ребят и отмечал их рост. Испугавшись, что Эмиль может увидеть это уличающее доказательство ее возраста, она сказала:

- Отнесем продукты в холодильный шкаф.

- Забавно вы говорите: холодильный шкаф, - сказал Эмиль. - Я никогда раньше не слышал, чтобы так говорили. Забавно называть так холодильник. Но знаете, вы говорите по-другому, такие люди, как вы. Называете разные вещи не так, как мы. Вот вы говорите "божественный"... Вы про кучу вещей говорите "божественный"... а знаете, моя мать никогда не употребляет этого слова, если только речь не идет о боге.