Эмилио Сальгари - Корсары Южных морей

– Да и мне не легче, – с трудом признался баронет.

– Мы здесь подохнем, словно крысы в сточной канаве! Может, повернем назад?

– Нам не развернуться, пока не доползем до каземата. Нечего и мечтать. И потом, я должен добраться до Бостона во что бы то ни стало.

– Во имя Иль-де-Ба, что за легкие были у минеров, прорывших чертов туннель?

– Должно быть, цыплячьи, – предположил неунывающий Малыш Флокко.

– Ты там еще дышишь?

– Похоже на то!

– Ушам своим не верю! Да у тебя же легкие как у чахоточного. Как вы, сэр Уильям?

Баронет, не ответив, поспешно потушил фонарь.

– Доброй ночи, – проговорил Малыш Флокко.

– Зачем вы это сделали, капитан? – изумился Каменная Башка. – Не видно ни зги.

– Взгляни вперед.

– Как, скажите на милость? Вы мне закрываете весь обзор.

– Там впереди свет. Кто-то движется в нашу сторону.

– Разрази меня гром! И кто же?

– Нетрудно догадаться, хоть он еще и не успел представиться.

– Во имя Иль-де-Ба! Неужели англичане обнаружили подкоп?

– Нам конец! Здесь не развернуться!

– Значит, ползем вперед, – принял решение Маклеллан.

– Проклятая судьба! В этой тесноте мы даже трепку им задать не сможем! Эх, сейчас я бы уступил свою толстую шкуру за паршивый луидор!

– Покупаю, – отозвался Малыш Флокко.

– Так давай его скорей сюда. С двадцатью франками в кармане и подыхать приятнее.

– Извини, забыл захватить с собой. Отдам, когда вернемся на корвет. Да если бы он у меня и был, я бы не смог сунуть руку в карман в этой чертовой тесноте.

– А!.. Так ты, чертяка, еще надеешься вернуться на «Громовержец»?

– Само собой.

– Ты прав. Пожалуй, я не уступлю свою шкуру и за тысячу луидоров.

– Молчать! – резко приказал капитан.

– Неужели там и вправду кто-то есть? – не отставал боцман.

– Да.

– И как мы поступим с этим дуралеем? Если вы его пристрелите, труп перегородит проход и нам останется только повернуть назад. И то если удастся.

– Знаю.

– Так что же делать, капитан?

Не удостоив боцмана ответом, после нескольких попыток Маклеллан вытянул из-за пояса двуствольный пистолет.

– Подождем, – немного погодя отозвался он. – Англичанина ждет волнующая встреча. А теперь помолчите и, если сможете, достаньте пистолеты. Стрелять будете из-за моей спины.

– У меня духу недостанет, – сознался Каменная Башка. – Еще не хватало пристрелить своего капитана. Да вы мне дороже всех колоколен Иль-де-Ба!

– Провались ты к чертям со своими колокольнями! Сам справлюсь!

Огонек приближался, покачиваясь и отбрасывая красноватые отблески на каменные стены туннеля.

Маклеллан ожидал противника с пистолетом в руке, гадая, что предпринять. В самом деле, даже если он расправится с англичанином, тело убитого врага наглухо перекроет проход. Воистину требовались стальные нервы, чтобы, подобно баронету, сохранять хладнокровие перед неминуемой стычкой.

Свет все приближался, и вот уже в трех шагах от Корсара показались красная, как у закоренелого пьянчуги, физиономия с лихорадочно блестевшими от недостатка воздуха глазами под спутанными космами.

Угадав близкое присутствие людей, неизвестный замер, приподняв фонарь, и испустил сиплый крик:

– Черт меня раздери! Все погибло! Ну я и глупец!

– Да что вы говорите! – любезно отозвался баронет.

– Говорю, что таких дураков, как я, свет не видывал! Мы, ирландцы, распоследние простофили!

– Стреляйте, капитан, – прошептал бретонец, – и отправьте в ад эту краснорожую образину!

Корсар, не имея намерения перегораживать проход, наставил на ирландца дуло пистолета:

– Я мог бы пристрелить вас, как пса. Здесь так тесно, что вы не сумели бы этому воспрепятствовать. Желаете поговорить?

– Что за собачья жизнь!

– Хватит плакаться. Она не станет лучше, если я нашпигую вас свинцом. Тогда вам и сам дьявол не поможет.

Ирландец не отвечал. Лицо его побледнело и подергивалось от гнева, глаза зловеще блестели. Он лишь выставил вперед фонарь, чтобы лучше разглядеть противника.

– Желаете поговорить? – стоял на своем Маклеллан. – Ваша жизнь в моих руках. Нас разделяют всего два шага. Стоит мне пожелать, и ваша голова разлетится, как переспелая тыква.

– Попробуй только протянуть ко мне руку, и я пристрелю тебя, каналья!

– Я не один здесь, друг мой, – отвечал Корсар. – Пули моих товарищей достанут вас и из-за мертвого тела.

– Сколько вас?

– Сотня.

– Тогда я покойник.

– На вашем месте я бы помолился.