Мопассан Де: Малышка Рок

Ренарде спросил врача:

- Вам известно, в чем дело?

- Да. Медерик набрел в роще на мертвого ребенка.

- Совершенно верно. Идем.

Они шли рядом, двое других - за ними. Шаги их по мху были беззвучны, глаза устремлены вперед. Вдруг доктор Лабарб вытянул руку:

- Это вон там.

Вдалеке, между деревьями, виднелось что-то светлое. Не знай они заранее - что, им бы никогда не догадаться. Это казалось таким ослепительно белым, что его можно было принять за брошенное наземь белье: луч солнца, пробивавшийся сквозь листву, озарял безжизненную плоть, ложась широкой косой полосою поперек живота. Чем ближе они подходили, тем ясней различали тело, лежавшее головой к берегу, лицо, прикрытое платком, и руки, раскинутые, как при распятии.

- До чего жарко! - проронил мэр.

И, нагнувшись к речке, снова намочил платок, а затем положил себе на лоб.

Доктор, в котором пробудился профессиональный интерес, ускорил шаг. Поравнявшись с трупом, он наклонился и приступил к осмотру, но так, чтобы ни к чему не притрагиваться. Потом нацепил пенсне и медленно, словно разглядывая достопримечательность, обошел вокруг тела.

Все еще не разгибаясь, он объявил:

- Изнасилование и убийство, что мы сейчас и констатируем. Девочка-то, впрочем, почти женщина: видите, какая грудь.

Груди покойницы, уже порядком налившиеся, опали под касанием смерти.

Лабарб приподнял платок, закрывавший лицо. Оно было черное, страшное: язык высунут, глаза выпучены. Врач продолжал:

- Черт побери, ею сперва попользовались, а уж после задушили!

Он потрогал шею убитой.

- Душили руками, но следов никаких - ни царапин от ногтей, ни отпечатков пальцев. Так-то. Да, это в самом деле малышка Рок.

Он осторожно водворил платок на место.

- Мне тут делать нечего: смерть наступила самое позднее часов двенадцать тому назад. Надо уведомить прокуратуру.

Ренарде, заложив руки за спину, не сводил глаз с простертого на земле тельца. Он пробормотал:

- Какой негодяй!.. Не мешало бы разыскать ее одежду.

Доктор ощупал руки, плечи, ноги и добавил:

- Видимо, перед этим она искупалась. Вещи должны быть на берегу. Мэр распорядился:

- Пренсип (так звали секретаря мэрии)! Прогуляйся вдоль речки, поищи ее тряпки, а ты, Максим (так звали полевого сторожа), беги в Роюи-ле-Тор за следователем и полицейскими. Чтоб через час были здесь, понял?

Обоих подчиненных как ветром сдуло, а Ренарде спросил у врача:

- Какой же мерзавец мог учинить такое в наших краях?

Лабарб негромко ответил:

- Почем я знаю? На это способен каждый. Да, каждый вообще и никто в частности. Впрочем, это почти наверняка бродяга или безработный мастеровой. Их теперь полным-полно на дорогах - у нас же республика.

Оба собеседника были бонапартистами.

Мэр поддержал:

- Конечно, это мог сделать только чужак - прохожий или бродяга без хлеба, без крова...

- И без женщины, - договорил доктор с намеком на улыбку. - Остался без ужина и ночлега, вот и вознаградил себя как сумел. Один бог знает, сколько на свете людей, способных в известную минуту на преступление. Вам известно было об исчезновении девочки?

Концом трости он поочередно перебрал застывшие пальцы покойницы, нажимая на них, как на клавиши рояля.

- Да, известно. Мать явилась ко мне вчера, часов в девять вечера, дочка, мол, не пришла к семи ужинать. Мы до полуночи искали по всем дорогам, звали ее, звали, но в рощу заглянуть не догадались. К тому же разумней было подождать до света: в темноте все равно ничего не увидишь.

- Сигару? - предложил доктор.

- Благодарю, не хочется. Мне от всего этого не по себе.

Они стояли над хрупким ребяческим телом, таким бледным на фоне темного мха. Крупная муха с синеватым брюшком, ползшая по бедру, задержалась у кровяных пятен, двинулась дальше вверх, вприпрыжку взбежала по боку, взобралась на одну грудь, спустилась и обследовала другую: нельзя ли поживиться на трупе чем-нибудь съедобным? Мужчины провожали взглядом суетливую черную точку.

Доктор заметил:

- Удивительно это красиво - муха на коже! Не зря дамы в прошлом веке налепляли на лицо мушки. Кстати, почему это вышло из моды?

Мэр, погруженный в раздумье, казалось, не слышал.

Вдруг, уловив какой-то шум, он обернулся: между деревьями бежала женщина в чепце и синем переднике. Это была тетка Рок, мать покойницы. При виде Ренарде она окончательно обезумела и, хотя труп еще не попался ей на глаза, заголосила: "Малышка моя! Где моя малышка?" Внезапно она заметила его, приросла к месту, сцепила руки и, вскинув их над головой, издала пронзительный истошный вопль, вопль раненого животного.