Чарльз Диккенс - Холодный дом (главы XXXI-LXVII)

- Вы не женаты, сэр?

- Нет, не женат.

- Пожалуйста, сэр, - просит мистер Снегсби удрученным шепотом, - хоть вы и холостой, постарайтесь говорить как можно тише. Дело в том, что моя женушка, наверное, подслушивает где-нибудь за дверью, готов держать пари на все свое предприятие и пятьсот фунтов в придачу!

Совершенно подавленный, мистер Снегсби садится на табурет, прислонившись спиной к конторке, и начинает оправдываться:

- У меня никогда не было никаких собственных секретов, сэр. Не могу припомнить, чтобы хоть раз я пытался обмануть свою женушку с того самого дня, как она согласилась выйти за меня замуж. Да я и не стал бы ее обманывать, сэр. Говоря напрямик, я не мог бы ее обмануть, просто не посмел бы. Но, несмотря на это и тем не менее, я положительно опутан всякими секретами и тайнами, так что мне прямо жизнь не мила.

Посетитель выражает ему соболезнование и спрашивает, помнит ли он Джо.

- Как не помнить! - отвечает мистер Снегсби, подавляя стон.

- Если не считать меня самого, нет человека, против которого моя женушка была бы так решительно вооружена и настроена, как против Джо, объясняет мистер Снегсби.

Аллен спрашивает - почему?

- Почему? - повторяет мистер Снегсби, в отчаянии хватаясь за пучок волос, торчащий на затылке его лысого черепа. - Да как же мне знать, почему? Впрочем, ведь вы холостяк, сэр, и дай вам бог еще долго оставаться в блаженном неведении супружеской жизни и задавать подобные вопросы женатым!

Высказав это доброе пожелание, мистер Снегсби кашляет - кашлем, выражающим унылую покорность судьбе, - и заставляет себя выслушать посетителя.

- Ну вот, опять! - говорит мистер Снегсби, весь бледный от обуревающих его чувств и необходимости говорить шепотом. - Вот опять, с другой стороны! Одно лицо строжайше запрещает мне говорить о Джо кому бы то ни было, даже моей женушке. Потом приходит другое лицо в вашем лице, - то есть вы, - и столь же строго запрещает мне говорить о Джо любому другому лицу и особенно первому лицу. Да это просто какой-то сумасшедший док! Говоря напрямик, это форменный Бедлам *, сэр! - заключает мистер Снегсби.

Не в конце концов оказывается, что дело вовсе уже ее так плохо, как он думал, - мина не взрывается у его ног, и яма, в которую он упал, не разверзается еще глубже. Мягкосердечный и огорченный тяжелым состоянием Джо, он охотно обещает "забежать вечерком", пораньше, как только можно будет тихонько выбраться из дому. И когда наступает вечер, он действительно потихоньку уходит; но кто знает, может быть миссис Снегсби не хуже его умеет делать свои дела втихомолку.

Джо очень обрадовался своему старому приятелю, и когда они остаются вдвоем, говорит, что "мистер Снегсби" чудо какой добрый, если сделал такой большей крюк из-за такого никудышного малого, как он, Джо. Тронутый видом больного, мистер Снегсби немедленно кладет на стол полкроны - свой волшебный бальзам, исцеляющий все раны.

- Ну, как ты себя чувствуешь, бедняга? - спрашивает торговец, сочувственно кашляя.

- Мне повезло, мистер Снегсби. вот повезло-то, - отвечает Джо, - так что ничего мне больше не нужно. А уж как мне тут хорошо, вы и представить себе не можете. Мистер Снегсби! Очень я горько каюсь, что натворил такое, но ведь я не затем туда пошел, сэр.

Торговец тихонько кладет на стол еще полкроны и спрашивает Джо, почему он кается и что именно он натворил?

- Мистер Снегсби, - отвечает Джо, - я пошел и заразил одну леди, что там была, только она была не та, другая леди, и никто из них мне за это худого слова не сказал, потому что они такие добрые, а я такой несчастный. А леди вчера сама пришла меня навестить и говорит: "Эх, Джо! говорит. А мы думали, ты пропал, Джо!" говорит. А сама сидит, улыбается до того спокойно ни словечком меня не попрекнула за то, что я натворил, даже косо не глянула - вот какая; а я к стене отвернулся, мистер Снегсби. И вижу я - мистер Джарндис тоже волей-неволей, а отвернулся. А мистер Вудкот, тот пришел накапать мне чего-то, чтоб мне полегчало, - он день и ночь мне капает, - и вот наклонился он надо мной и стал говорить до того весело, а я вижу - у него слезы полились, мистер Снегсби.

Растроганный торговец кладет на стол еще полкроны. Если что и может облегчить его душу, так лишь повторное применение этого испытанного средства.

- Знаете, про что я думаю, мистер Снегсби, - продолжает Джо, - может, вы умеете писать очень большими буквами, а?

- Конечно, Джо, как не уметь! - отвечает торговец.

- Большими-пребольшими буквами, громадными, а? - спрашивает Джо в волнении.