Чарльз Диккенс - Письма 1855-1870

Но я ее не писал. Итак, убедившись, что в ней чего-то не хватает, я это вставил. Что же я вставил?

Твой любящий отец.

213

АРТУРУ РИЛАНДУ

Гэдсхилл, Хайхем близ Рочестера, Кент,

пятница, 13 августа 1869 г.

Уважаемый мистер Риланд,

Большое спасибо за Ваше письмо.

Я очень резко настроен по поводу разглагольствований и считаю, что их везде слишком много. Если бы я выступил в Бирмингеме с напыщенной речью о преимуществах образования вообще для людей всех классов и состояний, я бы так остро ощутил нелепость своего положения, что неизбежно лишился, бы дара речи и представлял бы собою весьма неожиданное олицетворение духа остроумия. Но если бы я мог заинтересоваться практической ценностью этого учебного заведения, образом жизни студентов, их настойчивостью и стремлением продвигаться вперед, их числом, их любимыми предметами; количеством часов, которые они должны ежедневно трудиться, чтобы зарабатывать на жизнь, прежде чем посвятить себя приобретению новых знаний, и так далее, тогда я мог бы заинтересовать и других. Именно такие сведения мне нужны. А пустую болтовню "я ненавижу, презираю и отвергаю".

Боюсь, что я не буду в Лондоне на будущей неделе. Но если Вас не затруднит прислать мне хотя бы самые беглые заметки по тем пунктам, о которых я упомянул, я буду искренне Вам обязан и постараюсь привести их в систему. Тем временем я отмечаю себе понедельник 27 сентября и необходимость написать Вам по поводу Вашего любезного приглашения за три недели до этой даты.

Преданный Вам.

214

ДОСТОПОЧТЕННОМУ РОБЕРТУ ЛИТТОНУ

Редакции журнала "Круглый год",

пятница, 1 октября 1869 г.

Дорогой Роберт Литтон,

Один из моих корреспондентов уверил меня в том, что о Джоне Экленде уже писали раньше. Упомянутый корреспондент, очевидно, читал эту историю и почти уверен, что она была помещена в "Журнале" Чемберса. Весьма грустно, но ничего не поделаешь. Когда история взята из жизни, всегда может произойти такое досадное совпадение.

В случае, если история интересна - подобно этой, и если в течение многих лет ее будут рассказывать за столом - как в данном случае, в такой неудаче нет ничего удивительного. Давайте смешаем карты, как говорит Санчо, и начнем все сначала.

Вы, разумеется, понимаете, что я пишу Вам это не в виде жалобы. Я бы даже не упомянул об этом совсем, разве только чтобы объяснить Вам, почему я постарался как можно скорее этот рассказ закончить (я сделал это сегодня). В противном случае Вы могли бы подумать, что я слишком сурово обошелся с мистером Дойли. Я не успел распорядиться устроить розыски в "Журнале" Чемберса, но нисколько не сомневаюсь, что основное об этом деле было где-то напечатано. И я думаю, что мой корреспондент правильно указал, где именно. Вы, равно как и я, ничего не можете сделать, и посему не будете огорчаться больше меня.

Чем больше Ваших сочинений я получу, тем больше я буду рад.

Примите уверения в моем искреннем

восхищении и дружбе.

215

Г. У. РАСДЕНУ

Гэдсхилл, Хайхем близ Рочестера, Кент,

воскресенье, 24 октября 1869 г.

Уважаемый сэр!

Ваша ссылка на книгу юного Дилка в письме от 17 июня меня позабавила, но нисколько не удивила. Легкость, с какою принимают на веру утверждения неопытных молодых людей, которые "путешествуют" и не способны составить разумные мнения, всегда казалась мне в высшей степени поразительной и непонятной.

Не далее как сегодня объявлено, что в Лондоне состоится большой митинг в пользу "амнистии" фениев. Его многолюдность и значение, безусловно, до смешного преувеличены, но толпа, разумеется, будет достаточно велика, чтобы создать серьезное препятствие уличному движению. Я сильно сомневаюсь в том, что подобные демонстрации следует разрешать. Они создают нежелательный прецедент и, несомненно, препятствуют свободе вообще, а также свободному разрешению этого вопроса.

Более того, должно настать время, когда эту разновидность угрозы и вызова придется насильственно устранить и когда неразумная терпимость неизбежно приведет к жертвам среди сравнительно невинных зрителей, жертвам, которых можно было бы избежать, если бы не ложная уверенность с их стороны, порождаемая достойной порицания системой laisser-aller. Вы теперь видите, как правы были мы с Вами в наших последних письмах по этому поводу и как ужасно положение Ирландии, особенно если его сравнить с Америкой. Правительство устами мистера Гладстона только что смело высказалось но поводу желательности амнистии. (Тем лучше для него; в противном случае его бы, несомненно, выбросили за борт.) Однако кое-кто считает, что мистер Гладстон сам объявил бы амнистию, если бы осмелился, и что в основе политики правительства по отношению к Ирландии лежит слабость. И это чувство очень сильно среди тех, кто громче всех оплакивает Ирландию. Между тем наши газеты продолжают обсуждать ирландские дела, как будто ирландцы разумный народ невероятное предположение, в которое я нисколько не верю.