Чарльз Диккенс - Статьи и речи

Думается, я не ошибусь, если в заключение скажу, что упрямое стремление во что бы то ни стало хранить старый хлам, давно себя изживший, по самой сути своей в большей или меньшей степени вредоносно и пагубно; что рано или поздно такой хлам может вызвать пожар; что, будучи выброшен на свалку, он оказался бы безвреден, если же упорно за него цепляться, то не миновать бедствия. (Возгласы, одобрения.) Я позволю себе повторить, что, на мой взгляд, нет нужды доказывать необходимость реформы, ссылаясь на тот или другой пример, так же как нет надежды пресечь движение за реформу. По-моему, то общее положение, что наши государственные дела намного отстали от наших частных дел, что в частных делах мы славимся своим благоразумием и успехами, а в делах государственных - своими безумствами и неудачами, - это положение так же не требует доказательств, как существование солнца, луны и звезд. Исправить такое положение вещей, помочь стране проявить свои добродетели во всех областях, принимая их независимо от того, аристократические они или демократические, лишь бы были честные и подлинные, - вот как я понимаю задачу нашей Ассоциации. (Крики одобрения.) Для выполнения этой задачи она стремится объединить большое число людей, - надеюсь, людей всех состояний, дабы они и сами лучше поняли и запомнили свой долг перед обществом и внушили бы сознание этого долга другим. А также, что весьма необходимо, дабы они, бдительно следя за партийными застрельщиками, которых время от времени высылают вперед их генералы, не давали им своими ложными атаками и маневрами угнетать мелких правонарушителей и спускать крупным или дурачить публику, делая реформе смотр вместо того, чтобы вести серьезное, упорное сражение. (Громкие одобрительные возгласы.) Как человек, не имеющий никакого касательства к руководству Ассоциацией и ни с кем не советовавшийся по этому вопросу, я выражаю особенное желание, чтобы руководители ее изыскали способ открыть ее двери для образованных рабочих на льготных условиях, по сравнению с более состоятельными ее членами. (Крики одобрения.) Я хотел бы видеть среди нас много таких рабочих, потому что искренне верю, что это послужило бы к общему благу.

Благородный лорд, возглавляющий правительство, так ответил мистеру Лейарду, когда тот просил назначить день для его выступления в парламенте по вопросу о реформе: "Пусть почтенный джентльмен сам найдет для себя день". (Позор, позор!)

Так именем богов, всех вместе взятых,

Прошу, скажи: чем Цезарь наш питался,

Что вырос так? *

(Громкие возгласы одобрения.)

Пусть наш Цезарь не посетует, если я осмелюсь обратить эти возвышенные и безмятежные слова к нему самому и сказать: "Милорд, ваш долг позаботиться о том, чтобы ни одному человеку не пришлось самому находить для себя день. (Громкие крики одобрения.) Вы, кто берете на себя власть, стремитесь к ней, ради нее живете, ради нее интригуете, лезете в драку, а дорвавшись до власти, держитесь за нее когтями и зубами, - позаботьтесь о том, чтобы ни одному человеку не пришлось самому находить для себя день". (Громкие возгласы одобрения.) В нашей старой стране с ее миллионами людей, замученных тяжелым трудом, с ее высокими налогами, с ее толпами неграмотных, толпами бедняков, толпами преступников, горе тому дню, который "опасный человек" найдет сам для себя - найдет потому, что глава правительства ее величества не выполнил своего долга, не нашел, пока было время, более светлого, более доброго дня! (Громкие крики.) Назначьте день, милорд, создайте этот день; трудитесь ради дня грядущего, лорд Пальмерстон, и тогда - только тогда История, возможно, найдет день и для вас: день, отмеченный как довольством верного, терпеливого, великодушного английского народа, так и счастьем вашей августейшей госпожи и ее наследников. (Громкие, долго не смолкающие возгласы одобрения.)

РЕЧЬ В ЗАЩИТУ БОЛЬНИЦЫ ДЛЯ ДЕТЕЙ

9 февраля 1858 года *

Леди и джентльмены, одно из моих жизненных правил - не верить людям, когда они говорят мне, что им безразличны дети. Я придерживаюсь этого правила из самых добрых побуждений, ибо знаю, как и все мы знаем, что сердце, в котором действительно не найдется любви к сочувствия к этим маленьким созданиям, - такое сердце вообще недоступно облагораживающему воздействию беззащитной невинности, а значит, являет собою нечто противоестественное и опасное. (Правильно!) Поэтому, когда я слышу такое утверждение, - а это случается, хоть и не часто, - я отметаю его как пустые слова, подсказанные, возможно, модной позой - великосветской апатией, и придаю им не больше значения, чем другой моде, воспринятой в нашем обществе теми, кто устал следовать заветам человеколюбия и всем пресытился. (Возгласы одобрения.)