Чарльз Диккенс - Торговый дом Домби и сын, Торговля оптом, в розницу и на экспорт (Главы I-XXX)

У двери доктора остановился однажды Поль с бьющимся сердцем, держась правой речонкой за руку отца. Другая его рука сжимала руку Флоренс. Как крепко было пожатие этой крохотной ручки и как вяло и холодно - другой!

Миссис Пипчин маячила за спиной своей жертвы, в траурном оперении и с крючковатым носом, подобно зловещей птице. Она запыхалась, ибо мистер Домби, исполненный великих дум, шел очень быстро, и хрипло каркала, дожидаясь, когда откроют дверь.

- Поль, - с торжеством сказал мистер Домби, - вот путь к тому, чтобы действительно стать Домби и Сыном и распоряжаться деньгами. Ты уже почти мужчина.

- Почти, - отозвался ребенок.

Даже ребяческое волнение не могло стереть ту лукавую, странную и, однако, трогательную мину, с какой он произнес это слово.

Это вызвало неопределенное выражение недовольства на лице мистера Домби, но когда дверь открылась, оно быстро исчезло.

- Доктор Блимбер, полагаю, дома? - спросил мистер Домби.

Слуга отвечал утвердительно, а когда они вошли, посмотрел на Поля, как будто тот был мышонком, а дом - мышеловкой. Молодой человек был подслеповат, с едва заметными признаками улыбки па лице. Это был попросту признак слабоумия, но миссис Пипчин вбила себе и голову, что он наглец, и тотчас в него вцепилась.

- Как вы смеете смеяться за спиной джентльмена? - сказала миссис Пипчин. - И за кого вы меня принимаете?

- Я ни над кем не смеюсь, и, право же, я вас ни за кого не принимаю, сударыня, - испуганно ответил молодой человек.

- Шайка бездельников! - сказала миссис Пипчин. - Годитесь только для того, чтобы поворачивать вертел. Ступайте и доложите своему хозяину, что пришел мистер Домби, иначе вам не поздоровится.

Подслеповатый молодой человек кротко пошел исполнять приказание и, вскоре вернувшись, пригласил их в кабинет доктора.

- Вы опять смеетесь, сэр, - сказала миссис Пипчин, замыкавшая шествие, когда дошла до нее очередь пройти мимо него в холле.

- Я не смеюсь, - отвечал крайне удрученный молодой человек. - Никогда еще не видывал я ничего подобного.

- В чем дело, миссис Пипчин? - спросил, оглянувшись, мистер Домби. Тише! Прошу вас!

Миссис Пипчин из уважения к нему только зашипела на молодого человека, проходя мимо, и сказала: "О, это эамечательный тип!" - оставив эту воплощенную кротость и глупость расстроенным до слез этим инцидентом. Но у миссис Пипчин был обычай набрасываться на всех кротких людей, и друзья ее говорили: что ж тут удивительного после Перуанских копей?

Доктор сидел в своем величественном кабинете, имея по глобусу у каждого колена, книги вокруг, Гомера над дверью и Минерву на каминной полке.

- Ну, как поживаете, сэр? - сказал он мистеру Домби. - И как поживает мой юный друг?

Торжественным, как орган, был голос доктора; а когда он умолк, большие часы в холле (во всяком случае, так показалось Полю) подхватили его слова и стали твердить: "Как по-жи-ва-ет мой друг? Как по-жи-ва-ет мой друг?" снова, и снова, и снова.

Так как юный друг был слишком мал, чтобы можно было разглядеть его из-за книг на столе с того места, где сидел доктор, то доктор делал тщетные попытки увидеть его из-за ножек стола; мистер Домби, заметив это, вывел доктора из затруднения - взял на руки Поля и посадил его на другой стол, против доктора, посреди комнаты.

- Так! - сказал доктор, откидываясь на спинку кресла и закладывая руку за борт фрака. - Теперь я вижу моего юного друга. Как поживаете, мой юный друг?

Часы в холле не пожелали признать это изменение в обороте речи и по-прежнему повторяли: "Как по-жи-ва-ет мой друг? Как по-жи-ва-ет мой друг?"

- Очень хорошо, благодарю вас, сэр, - отозвался Поль, отвечая и доктору и часам.

- Так! - сказал доктор Блимбер. - Сделаем из него мужчину?

- Ты слышишь, Поль? - добавил мистер Домби, так как Поль молчал.

- Сделаем из него мужчину? - повторил доктор.

- Я больше хотел бы остаться ребенком, - ответил Поль.

- Вот как! - сказал доктор. - Почему?

Мальчик сидел на столе, глядя на него странным взглядом, выражавшим подавленное волнение, и похлопывая одной рукой по колену, как будто именно здесь накипали у него слезы, а он их удерживал. Но другая его рука в то же время протянулась в сторону, дальше, еще дальше, пока не обвилась вокруг шеи Флоренс. "Вот почему", - как будто говорила она, а затем напряженное выражение лица изменилось, исчезло; дрожавшая губа опустилась, и хлынули слезы.

- Миссис Пипчин, - недовольным тоном сказал отец, - право же, мне очень неприятно это видеть.