Чарльз Диккенс - Торговый дом Домби и сын, Торговля оптом, в розницу и на экспорт (Главы I-XXX)

- Я не жаловалась, - всхлипнула мисс Токс. - Я ничего не сказала. Если я была слегка потрясена вашим сообщением, Луиза, и если когда-нибудь мелькала у меня мысль, что мистер Домби склонен обратить на меня особое внимание, то уж вы-то, конечно, меня не осудите.

- Сейчас она скажет, - произнесла миссис Чик, обращаясь к мебели и созерцая ее с видом покорным и умоляющим, - сейчас она скажет - я это знаю, - что я ее поощряла!

- Я не хочу обмениваться упреками, дорогая Луиза, - всхлипывала мисс Токс. - И жаловаться я не хочу. Но в свою защиту...

- Да! - воскликнула миссис Чик, с пророческой улыбкой окидывая взглядом комнату, - вот что она сейчас скажет. Я это знала. Что же вы не говорите? Скажите прямо! Каковы бы вы ни были, Лукреция Токс, будьте откровенны, произнесла миссис Чик с неумолимой суровостью.

- ...В свою защиту, - пролепетала мисс Токс, - в защиту от ваших недобрых слов, дорогая Луиза, я бы хотела только спросить вас, разве вы частенько не потворствовали этой мечте и не говорили, что - кто знает? - все может случиться?..

- Есть предел, -сказала миссис Чик, вставая с таким видом, словно не намерена была ступать по полу, но собиралась воспарить к своей небесной отчизне, - предел, за которым терпение становится смешным, если не преступным. Я могу вынести многое, но не все. Что осенило меня, когда я вошла сегодня в этот дом, я не знаю, но у меня было предчувствие, мрачное предчувствие, - содрогнувшись, сказала миссис Чик, - будто что-то должно случиться. Не чудо ли, что у меня было это предчувствие, Лукреция, если рухнуло в одну секунду мое многолетнее доверие, если я внезапно прозрела и увидела вас в истинном свете? Лукреция, я ошибалась в вас. Лучше для нас обеих покончить на этом. Я вам желаю добра и всегда буду желать вам добра. Но как человек, который хочет быть верен себе, несмотря на свое скромное положение, каково бы оно ни было, и как сестра моего брата, и как золовка жены моего брата, и как свойственница матери жены моего брата, и - да будет мне позволено добавить - как Домби! - я не могу пожелать вам ничего, кроме доброго утра.

После этих слов, произнесенных с язвительной учтивостью, смягченной и просветленной горделивым сознанием моральной правоты, миссис Чик двинулась к двери. У порога она наклонила голову, подобно статуе и на манер привидения, и направилась к карете искать успокоения и утешения в объятиях мистера Чика, своего супруга и повелителя.

Мы выражаемся фигурально: ибо руки мистера Чика были заняты газетой. К тому же сей джентльмен не обратил взора на жену, а только взглянул на нее мельком. И не предложил ей ровно никакого утешения. Короче говоря, он сидел, читая и напевая обрывки мелодий, изредка бросал на нее беглый взгляд и не изрекал ни единого слова, доброго, злого или равнодушного.

Между тем миссис Чик сидела, негодующая и возмущенная, и трясла головой, как будто все еще повторяла Лукреции Токс торжественную формулу прощания. Наконец она заявила вслух, что-де, о, до какой же степени она сегодня прозрела!

- До какой же степени ты прозрела, дорогая моя? - повторил мистер Чик.

- О, не разговаривай со мной! - воскликнула миссис Чик. - Если ты мог, видя меня в таком состоянии, не спросить, что случилось, уж лучше бы ты навсегда замолчал!

- А что случилось, дорогая моя? - спросил мистер Чик.

- Подумать только! - сказала миссис Чик, беседуя сама с собой. - У нее зародилась гнусная мысль породниться с нашей семьей, вступив в брак с Полем! Подумать только, что, играя в лошадки с дорогим мальчиком, который покоится сейчас в могиле, - мне и тогда не нравились эти игры, - она вынашивала коварный умысел! Удивительно, как она не боялась, что это доведет ее до беды. Ей просто повезет, если беда пройдет стороной.

- Право же, я думал, дорогая моя, - медленно произнес мистер Чик, предварительно потерев газетой переносицу, - что и у тебя была та же мысль вплоть до сегодняшнего утра. Кажется, и ты считала, что неплохо было бы, если бы это осуществилось.

Миссис Чик немедленно разрыдалась и заявила мистеру Чику, что, если уж ему хочется топтать ее сапогами, лучше бы он так и сделал.

- Но с Лукрецией Токс я покончила, - сказала миссис Чик после того, как в течение нескольких минут отдавалась своим чувствам, к великому ужасу мистера Чика. - Я могу примириться с тем, что Поль оказал доверие той, кто надеюсь и верю - может его заслужить и кем он имеет полное право заменить, если пожелает, бедную Фанни. Я могу примириться с тем, что Поль со свойственной ему холодностью уведомил меня о такой перемене в его планах, ни разу не посоветовавшись со мной, пока все не было решено окончательно. Но с обманом я не могу примириться, и с Лукрецией Токс я покончила! Лучше так, как оно есть, - набожно заметила миссис Чик, - гораздо лучше! Понадобилось бы много времени, чтобы я могла примириться с нею после этого. Теперь, когда Поль заживет на широкую ногу, а люди эти аристократического происхождения, право, я не знаю, можно ли было бы ввести ее в общество, и не скомпрометировала ли бы она меня? Провидение заботится обо всем. Все к лучшему; сегодня я перенесла испытание, но не жалею об этом.