Чарльз Диккенс - Жизнь и приключения Мартина Чезлвита (главы I-XXVI)

- Выпейте чая, мистер Пинч, выпейте чая, - приглашал его Пексниф, помешивая в камине. - Вы, должно быть, очень озябли и промокли. Выпейте, пожалуйста, чая и сядьте, где потеплее, мистер Пинч.

По лицу Мартина Том видел; что тот охотно послал бы мистера Пекснифа в самое жаркое место, однако Мартин молчал и, стоя у стола, как раз против этого джентльмена, не сводил с него глаз.

- Садитесь, мистер Пинч, - сказал Пексниф. - Садитесь, пожалуйста. Как шли дела в наше отсутствие, мистер Пинч?

- Вы... вы будете очень довольны планом начальной школы, сэр, - сказал мистер Пинч. - Он почти закончен.

- Если вы хотите оказать мне любезность, мистер Пинч, - заметил Пексниф, махнув рукой и улыбнувшись, - мы с вами сейчас не будем касаться ничего такого, что стоит в связи с этим вопросом. Что делали вы, Томас, а?

Том, все время переводивший взгляд с учителя на ученика, а с ученика опять на учителя, до того потерялся и расстроился, что не сразу нашелся что ответить. Во время наступившей неловкой паузы мистер Пексниф (отлично знавший, что Мартин упорно на него смотрит, хотя сам ни разу не взглянул в том направлении) прилежно мешал в камине, а когда мешать стало нечего, принялся за чай.

- Ну, мистер Пексниф, - наконец сказал Мартин, не повышая голоса, если вы достаточно отдохнули и освежились, я буду очень рад услышать, что означает ваше обращение со мной.

- Так что же, - вопросил мистер Пексниф, глядя на Тома еще более кротко и безмятежно, чем прежде, - так что же делали вы, Томас, а?

Повторив этот вопрос, он оглядел стены, словно желая удостовериться, не осталось ли в них случайно старых гвоздей.

Том совершенно потерял голову и, не зная, что сказать, даже сделал движение рукой, словно обращая внимание мистера Пекснифа на того джентльмена, который только что к нему адресовался, когда Мартин избавил его от дальнейших хлопот, заговорив сам.

- Мистер Пексниф! - сказал он, раза два или три негромко стукнув по столу и сделав шаг вперед, так что теперь он мог бы дотронуться до Пекснифа, - вы слышали, что я сказал сейчас. Пожалуйста, потрудитесь мне ответить. Я спрашиваю вас, - тут он слегка повысил голос, - что это значит?

- Я поговорю с вами, сударь, в скором времени, - сурово отвечал мистер Пексниф, в первый раз удостаивая Мартина взглядом.

- Вы очень любезны, - возразил Мартин, - в скором времени мне не подходит. Я прошу вас поговорить со мной сейчас.

Мистер Пексниф сделал вид, будто глубоко заинтересован своей записной книжкой, однако руки у него так дрожали, что книжка подскакивала в них.

- Сейчас, - повторил Мартин, снова стуча по столу, - сейчас. "В скором времени" мне не подходит. Сейчас!

- Вы угрожаете мне, сударь! - воскликнул мистер Пексниф.

Мартин посмотрел на него и ничего не ответил, однако любопытный наблюдатель мог бы заметить, что рот у него зловеще перекосился, а правая рука непроизвольно дернулась по направлению к галстуку мистера Пекснифа.

- Как это ни грустно, я вынужден сказать, сударь, - продолжал мистер Пексниф, - что угрозы были бы в полном соответствии с вашей репутацией. Вы обманули меня. Вы воспользовались известной вам простотой и доверчивостью моего характера. Вы проникли в этот дом, - продолжал мистер Пексниф, вставая, - обманным образом, под ложным предлогом.

- Продолжайте, - сказал Мартин, презрительно улыбаясь. - Теперь я вас понимаю. Еще что?

- Вот что еще, сударь! - воскликнул мистер Пексниф, дрожа с головы до ног и потирая руки, словно от холода. - Вот что еще, если вы принуждаете меня оглашать ваш позор перед третьим лицом, чего я не желал и не имел намерения делать. Эту скромную обитель, сударь, не должно осквернять присутствие человека, который обманул, и жестоко обманул, почтенного, всеми любимого и уважаемого старца и который умышленно скрыл этот обман от меня, когда искал моего покровительства и зашиты, зная, что я, при всем моем смирении, человек честный и стараюсь выполнить свой долг на этой грешной земле, воюя с пороком и вероломством. Я оплакиваю вашу развращенность, сударь, - произнес мистер Пексниф, - я скорблю о вашем падении, я сожалею о вашем добровольном удалении с путей добродетели и мира, усыпанных, цветами, - тут он ударил себя по груди, этому вертограду добродетели, - но я не могу терпеть в своем доме змею и ехидну. Ступайте, молодой человек, - произнес мистер Пексниф, простирая руку, - ступайте! Я отрекаюсь от вас, как и все, кто вас знает!

Трудно сказать, для чего Мартин при этих словах сделал шаг вперед. Довольно нам знать, что Том Пинч удержал его в своих объятиях и что мистер Пексниф так поспешно попятился, что оступился, споткнулся о стул и с размаху сел на пол, где и остался недвижим, не делая попытки подняться и уткнувшись головой в угол, - быть может потому, что считал это место самым безопасным.