Женя Гламурная - Тертый шоколад

«Тертый Шоколад» выступает в бывшем Доме культуры то ли пионеров, то ли комсомольцев через дорогу от гостиницы. Впрочем, это не помешало устроителям концерта прислать нам белый лимузин, чтобы доставить к месту выступления. Наименее восторженные фанаты смеялись до слез, когда наблюдали, как мы с помпой катимся по дороге. Длинному лимузину, чтобы развернуться, пришлось ехать через весь район, а потом возвращаться обратно. Настоящий цирк. В гримерках за сценой тоже сплошные пряники. Администратор явно над нами поиздевался — москвичи, о Туле ничего не знают, кроме того, что тут пряники. Ничего подобного! Еще пушки и самовары… Надо будет на досуге написать для «Тертого Шоколада» пафосный райдер: никаких пряников в гримерной, бутерброды с семгой, итальянское вино…

— Олег, ты какое вино любишь?

— Белое!

— ИЛ, а…

У ИЛа вид совершенно несчастный. Я сходила в гостиницу и принесла ему апельсинов, но Юра сказал, что от цитрусовых голос садится, и пришлось бежать за виноградом. Зря бегала, потому что есть он не стал. Когда до концерта осталось полчаса и в зал пустили зрителей, новый вокалист просто выпал в осадок.

— Нельзя его, конечно, в первый раз на такую аудиторию выпускать, — шепнул мне Юра. — Надо бы на корпоратив какой-нибудь, на закрытую вечеринку, чтобы слушали вполуха… Зал огромный, а Илья в первый раз на сцене. Облажаемся…

— Не каркай!

Гитарист с серьезным видом поплевал через плечо и постучал по деревянной двери соседней гримерки. Оттуда выглянула уборщица со шваброй и спросила: «Хто-о-о тут?» Все засмеялись, а ИЛ так побледнел, что я за него испугалась.

— Все в порядке?

Он неопределенно помотал головой.

— Это ты кивнул? — не отставала я. — Не раскисай! — Изо всех сил постаралась улыбнуться и хлопнула его по плечу.

Меня как будто током ударило, и я отдернула руку.

— Все нормально, — сквозь зубы процедил ИЛ.

Он так редко НЕ УЛЫБАЕТСЯ…

— Пятнадцать минут до начала, — крикнул Юра из другого угла гримерки. — Илья, может, переоденешься?

— Нет, я пойду прямо так.

ИЛ в любимом пиджаке с неприличной вышивкой и в белой рубашке. Даже при галстуке. То есть галстук, как всегда, в кармане, но он есть.

— Так нельзя, — покачал головой ударник Олег. — Они не поймут.

Лягушкин выходил на сцену исключительно в ярких футболках и олимпийках, такой спортивный гламур…

— Ты же не надеешься, что они перепутают ИЛа с Борей? У нас новый вокалист, с новым имиджем, — на правах PR-директора вмешалась я.

Толпа в зале оживилась, девушки громко скандировали: «БО-РЯ! БО-РЯ!» ИЛ судорожно вздохнул.

— Трудно тебе придется, — сказал Юра. — Ну что, идем?

Я пошла за ними на сцену и спряталась сбоку за кулисой. Несмотря ни на что, мне совсем не хочется, чтобы ИЛа закидали тухлыми яйцами.

— БО-О-ОРЯ!! — с новой силой заорали поклонницы.

Вслед за Олегом и Юрой на сцену вышел ИЛ. Сначала затихли первые ряды, а потом нового вокалиста рассмотрели все остальные, и в зале наступила МЕРТВАЯ ТИШИНА. Я бы на месте ИЛа удрала со сцены, забилась в автобус, пригрозила водителю пистолетом и свалила в Москву, но ему явно нравилось всеобщее внимание. Он медленно снял темные очки, зажмурился от яркого света софитов, а потом исподлобья посмотрел на зал и хитро улыбнулся.

— Девушки, можно с вами познакомиться?

Фанатки в зале благосклонно захихикали. ИЛ отбросил челку со лба (коронный номер, до сих пор действовал безотказно).

— Меня зовут Илья, и вы мне безумно нравитесь…

Зал взорвался неопределенным криком, но тут очнулся Юра и заиграл вступление к первой песне. Черт, мониторы не работают! Я побежала к двери с многообещающей табличкой «Аппаратная». Там сидел лохматый дядька в спортивном костюме и тупо пялился на сцену.

— Почему мониторы не работают?

— Щас, щас… — пробормотал он, не оборачиваясь ко мне. — Ты посмотри, что творит!

ИЛ на сцене явно собирался проглотить микрофон.

Я взяла из гримерки фотоаппарат, прошла мимо охраны к самому краю сцены и начала снимать. Минуты через три поняла, что фотографирую только ИЛа, а надо бы всех вместе. Какие у него странные глаза, когда он поет. Прямо как укуренная Томка тогда, в туалете. Я максимально увеличила лицо Ильи на дисплее. Ах вот в чем дело! У него настолько расширены зрачки, что голубые глаза кажутся черными. Во время гитарного соло он наклонился ко мне и, задевая ресницами за щеку, прошептал:

— Мою камеру возьми, она лучше…

Фанаты все поняли неправильно и разошлись до полного беспредела. Какая-то парочка в первом ряду вообще устроила эротическое шоу «146 правил французского поцелуя». Правый монитор опять вырубился. Хм, на этот раз точно знаю, куда пялится мужик в аппаратной. Через три минуты, когда я вернулась с другим фотоаппаратом, ИЛ исполнял подобие чукотского танца с бубном. Мне смешно, а зрители в полном экстазе.