Иван Катков - Еще один день [СИ]

— Привет. Можно войти? — глупо улыбнувшись, промычал я, с шумом отлипнув от электрического щитка в подъезде.

Лера вышла из квартиры и приблизилась ко мне. Встала на цыпочки, поцеловала в щеку и вложила в мою ладонь холодную связку ключей. С трудом запихнув ключи в карман джинсов, я пошатнулся и повис на перилах, как старая половая тряпка.

— Прощай, Жень, — проговорила она, хлюпнув носом, — не могу так больше.

Она торопливо спустилась по ступенькам. Внизу пискнул домофон. Металлическая дверь чуть слышно стукнулась о косяк.

Я ввалился в квартиру. Не разуваясь, прошел в спальню. Дверцы опустевшего Леркиного шкафчика были демонстративно открыты. Даже вторая подушка с нашей кровати перекочевала на диван… Что было потом? Потом я уснул, чтобы никогда не проснуться.

Я проснулся, прошаркал в ванную и открыл кран с холодной водой. Поплескал на заспанное лицо, завернул кран и глянул на счетчик. Крайний нолик преобразился в девятку.

Я вернулся в комнату, накинул махровый халат. Взял с журнального столика кредитку, вставил в портативный терминал, ввел пин-код, запросил остаток.

"1.047 руб."

Н-да, не густо. Совсем не густо, если учесть то, что косарь нужно отдать за свет… Придется снова брать кредит и гасить прошлый кредит… Деваться некуда. Финансовый хомут на шее затянется сильней.

Прошел на кухню. На холодильнике шипел радиоприемник. Вещал бессмертный "Маяк". Ведущий с трудом изъяснялся, коверкая русские слова, а то и вовсе переходил на родной китайский.

Похлебав концентрированного куриного супчика, я отправил тарелку в мойку и вошел в зал. Упал в кресло, отыскал обернутый целлофаном пульт, включил телек.

Дядька с лицом английского бульдога выиграл тендер на покупку очередного сектора нашего города. Какой-то бедолага получил пять лет за "незаконное пересечение границы сектора "P-98". Другого обвиняют в "вольнодумстве". Постойте-ка, это же тот неугомонный старикан в роговых очках. Мать моя женщина, ему все неймется! Аркадий Савчук, если не ошибаюсь. Выживший из ума камикадзе…

На другом канале ток-шоу "Зеркало". У гламурной тусовщицы родился даун…

Я выключил телевизор.

Через пару часов вернутся китайцы. Хозяева квартиры. Не думаю, что они будут в восторге, если застанут меня в зале. Я поднялся и поправил накидку на кресле. Скрыл следы преступления. Надо перебираться в свою комнату.

Когда-то эта "трешка" была моя. Досталась от покойных родителей. Но после финансового кризиса квартиру пришлось продать. Теперь я снимаю у китаез некогда родные девять квадратных метров.

Со дня Реформы прошло уже лет десять. Все мои друзья, родные и близкие оказались рассеянными по окрестным секторам. Связи с ними нет. По какому-то недоразумению я остался в том месте, или в том квадрате, как сейчас принято говорить, где жил раньше. Но от этого мне не легче.

Сегодня воскресенье. В выходные я чувствую себя еще паршивей, чем в будни. Стараюсь не вставать с постели раньше полудня. А просыпаясь, молю бога, (или кто тот глухо-слепо-немой старикашка наверху) в общем, молю его о том, чтобы этот день поскорей закончился. Но время, как назло, тянется мучительно медленно.

Я, словно капризный ребенок, оставшийся один в квартире, не знаю чем себя занять. Тупость дикая. И это неудивительно. Несколько лет каторжного труда, унижений, лишений, и информационно-развлекательного винегрета по ящику легко может превратить доцента МГУ в безнадежного дегенерата.

Я лежу, смотрю в потолок. Порой мысли нехорошие в голову лезут и я начинаю рыдать как баба, кусая подушку.

Сюдюшник и все мои диски давно распроданы. Книжная полка в зале завалена какой-то восточной хренотенью по дизайну. Китайцы постарались.

С моей смешной зарплатой мечтать о покупке книг тоже смешно. Хотя и купить-то сейчас уже нечего. Из любопытства заглянул на днях в книжный. Высоченные стеллажи с псевдо-исторической макулатурой, дамскими романами, мемуарами поп-звезд, глянцевыми "бестселлерами" для слабоумных угрожающе обступили меня и дьявольски захохотали.

Спрашивать продавца о Вольтере было столь же абсурдно, попроси я аборигена племени Цамай набросать мне формулу дигидроарсената аммония. Да и вообще, как верно кто-то подметил, "листалово" нынче не в моде.

А ведь я окончил филфак. Мою дипломную работу "Каламбур в поэзии Бродского" отметил сам доцент кафедры Владимир Львович Соколов.

И вот однажды солнечным июльским днем, счастливый, с дипломом подмышкой, я вышел из института. Но на этом все и закончилось. Диплом можно было без сожаления отправить в урну с окурками.