Чжан Сяньлян - Женщина - половинка мужчины

Мы разговаривали, вспоминая своих знакомых. Не каких-нибудь случайных, о которых вскоре забываешь, а настоящих — с которыми бок о бок жили и работали в лагере. Лагерь был единственным местом, где наши судьбы пересеклись, о нем мы не могли забыть. Мы вспоминали многих и говорили об их жизни после лагеря. Среди них были те, кого без конца сажали и выпускали; мужья, разводившиеся с женщинами, и женщины, бросавшие мужей; были самоубийцы, были жертвы убийц… Мы болтали и чувствовали, что нам совсем неплохо друг с другом, что наша встреча — какой-никакой, а все же подарок судьбы. О чем-то в прошлом мы жалели, вздыхали, но больше радовались настоящему.

— Так почему вы не остались в Байиньтане, согласились работать здесь? — спросил я Ее. — Вам там не понравилось?

— А, все эти поселки одинаковы. Лишь бы люди были хорошие — это главное.

Отвечая, Она пыталась заправить выбившуюся из-под косынки прядь волос. Даже скосила глаза, как будто это могло Ей помочь. Помочь Ей могло зеркало, но такового здесь просто не имелось. Волосы у Нее были иссиня-черные, блестящие…

— Я развелась — какой смысл мне было оставаться в поселке? Наоборот, хотелось забраться от всех подальше. Ваш секретарь часто ходит к нашему, друзья они. Вот он и переманил. — Она немного помолчала, а потом вздохнула: — Ох и штучка этот ваш секретарь!

— Откуда такие сведения? По мне, он вполне ничего.

— Ну-ну! — Она засмеялась. — Уж я-то мужиков повидала. Стоит в глаза заглянуть, и все понятно.

Я задумался. Что необычного Она нашла в его глазах? Глаза как глаза. Или, может, я просто невнимательно смотрел? Но тут же подумал о себе: неужели Она и в моих глазах что-нибудь увидела? Я вспомнил приключение восьмилетней давности. В памяти все было живо, словно это случилось вчера. Интересно, какие у меня теперь глаза? Я вдруг заробел перед Ней — такой уверенной в себе и прекрасно разбиравшейся в мужчинах. Отвел глаза, поднял и стал рассматривать одну из жердей, которые Она принесла, как будто размышляя, куда ее приспособить.

В этот момент в овчарне показался наш секретарь. К счастью, мы в это время не разговаривали. Она стояла задумавшись, я занимался делом.

— О, вы уже успели потрудиться!

Кажется, настроение у секретаря было на удивление хорошим. На самом деле мы ничего еще особо не сделали. Он мимоходом посмотрел на меня. Я поймал его взгляд и не заметил в его глазах ничего необычного. Когда он смеялся, глаза щурились, в уголках собирались морщинки. Человек он был сообразительный и ловкий. Ко мне, особенно когда мы были одни, относился очень хорошо. Здешняя бригада раньше называлась «Заставой у Чертовых ворот», режим в ней до сих пор был более суровым, чем где бы то ни было в округе. После «культурной революции» бригаду военизировали — здесь начали строить военную тюрьму. Секретарь приехал сюда после известного «13 сентября», то есть дела Линь Бяо, как раз для того, чтобы тюрьму расформировать. Но вышло, наверное, как с солью и водой: соль растворилась, исчезла, зато вода стала соленой. Так и атмосфера в бригаде осталась надолго пропитанной запахом тюрьмы. Хотя с приходом секретаря жить стало все-таки гораздо легче. Работягам разрешили на время отпуска уезжать из бригады, разрешили даже не отдавать честь при встрече с начальством…

Все так же улыбаясь, секретарь подошел к Ней. Взял у Нее из рук заступ, покачал на руке, словно прицениваясь.

— Хороший заступ? Не затупился еще?

Он прижал лопату лезвием к большому плоскому камню, который подкладывали под корыто, и с силой стал водить по его поверхности. Он нагнулся, и его выцветшая зеленая гимнастерка туго натянулась на плечах, в его движениях нельзя было не почувствовать недюжинной силы. Он возился довольно долго, потом наконец выпрямился, потрогал лезвие пальцем и передал заступ Ей.

— Ну вот. Теперь должно быть лучше. Ну-ка попробуй копни.

Она послушно вонзила лопату в покрытую пометом землю.

— Ох, здорово! Так гораздо лучше, — сказала Она засмеявшись.

Как быстро секретарь изменил Ее отношение к себе. Как это у него ловко получается! Что бы мне поточить эту дурацкую лопату о камень, а в результате он утер мне нос.

Я повернулся к ним спиной и стал прикреплять проволокой столбики ограды. Секретарь заменил меня и вместе с ней устанавливал навес. Ветер доносил обрывки их разговора.

— Секретарь Цао, вы до этого где работали?

— В степи. Силиньболэ знаешь? Я там служил в кавалерии.

— Да, там очень красивые места.