Грегори Дуглас - Шеф гестапо Генрих Мюллер

А человек по кличке Безумный Доктор был нашим секретным оружием. На самом же деле он был водителем и абсолютно приличным человеком, но выглядел странно - узкое лицо, очки с толстыми линзами и всклокоченные волосы. Мы засовывали его в белый врачебный халат, забрызганный красными чернилами. Он открывал дверь после того, как кресло падало и говорил мне, что этот костолом сломал даме ногу. Обычно с этого момента подозреваемый начинал болтать и не мог остановиться, как заевшая пластинка.

Конечно, возникали проблемы. В жаркие дни мы оставляли окна открытыми, и голос Гертруды разносился по всей Унтер ден Линден. На нижнем этаже было много секретарш, и они все могли слышать эти вопли, поэтому их отправляли в такие дни домой. Одному богу известно, что они рассказывали у себя дома. Однажды "кровавый доктор" спустился в туалет, и секретарша, увидев его, от страха упала и сломала ключицу. Я приносил ей цветы в больницу, но не мог объяснить, что происходило на самом деле. Если хочешь спать спокойно - о таких вещах лучше никому не рассказывать. И я сказал ей, что наш доктор лунатик, он убежал из сумасшедшего дома и от нас тоже, после чего у него началось носовое кровотечение. Чепуха, конечно, но чернила всегда смотрелись свежей кровью, и мы могли ввести в заблуждение любого.

С. Судя по тому, как она кричала, она вероятно была довольно толстой?

М. Она была пухленькой. Но, по крайней мере, сельдерей тратился не весь. Остатки мы посылали поварам в столовую, и это шло в суп. Вы в порядке? Пожалуйста, постарайтесь, чтобы вас здесь не стошнило. (Пауза. )

С. Я не могу с собой совладать.

М. В вашем возрасте надо себя контролировать. Вы разлили кофе по всему столу. Постарайтесь быть аккуратнее. Признаюсь, хотел развеселить вас, но у вас, по-моему, истерика.

С. Сельдерей...

М. Да, я терпеть не могу, когда продукты пропадают впустую.

С. Образы в моем сознании... Извините, но ничего не могу поделать. Вы были так серьезны 10 минут назад, и теперь это дело с...

(Пауза. )

М. Я просил вас контролировать себя. Что думает моя очаровательная стенографистка? Гертруда... пожалуйста, сделайте попытку взять себя в руки.

С. Выбросьте это из протокола.

М. Конечно, когда подозреваемый находил свою жену за чтением романа, в то время как он думал, что наша маленькая театральная группа делает из нее кошачьи консервы, он был ужасно обрадован.

С. Я... это звучит как Зигфельд Фоллес.

М. Что это такое?

С. Водевиль. Фарс, балаган. Боже мой, там у вас регулярно был цирк...

М. О нет! Это шутка. Хотел вас рассмешить, и, признаюсь, я тоже нахожу это забавным. Поправьте меня, и мы будем очень серьезны по всем вопросам. Шутка все упрощает. Если вы можете немного посмеяться - вы мгновенно приходите в себя. Гитлер любил водевили. Любил ходить в театр и смотреть на танцоров и комедиантов. У меня было когда-то чувство юмора, но я как-то растерял его.

С. Я так не думаю.

М. Как великодушно с вашей стороны приписывать мне человеческие чувства.

С. Теперь давайте со всей серьезностью, генерал. Я умоляю вас, не рассказывайте о ваших встречах с людьми адмирала. Я не нахожу эти встречи смешными. Мне совсем не смешно. Вы поставите проект под угрозу, если не можете быть абсолютно серьезным.

М. Вы полагаете, что у нас не могло быть ситуации, когда некто в окровавленном белом халате врывается в комнату и размахивает бараньей ногой?

С. Пожалуйста...

М. Знаете, однажды вы начинаете смеяться и не можете остановиться. И сейчас ваша очаровательная юная леди тоже смеется. Налейте еще кофе и позвольте нам перейти к более существенным вопросам, таким, как радиосети, о которых вы хотели узнать. И блокирование системы телетайпа. Считайте все предыдущее комической интерлюдией и разрешите продолжить, поверьте я больше никогда не произнесу слово "сельдерей" в вашем присутствии.

КРОВАВЫЙ МИР (МОКРОЕ ДЕЛО) ИОСИФА СТАЛИНА

Наиглавнейшая задача сталинского НКВД - уничтожение врагов в СССР и за границей.

С. Странно. Но когда его бывшие соратники оказывались здесь - они начинали пользоваться другими именами.

М. Не только. Они меняли свои имена и из политических соображений. К примеру, Троцкий был в действительности Бронштейн, Ленин был Ульянов, а Сталин известен как Джугашвили. Но большинство из тех, кто менял фамилии, были евреями, которые хотели казаться более русскими. Это делалось ими для запутывания следов. У меня было несколько способных людей из советской разведки, они должны были предоставить нам списки со всеми именами каждого советского бонзы, и я провел много времени, выясняя их имена и пытаясь вникнуть в их игру.