Клапка Джером - Трое на велосипедах

- Ой! - говорит он. - А мы и не знали, что вы проснулись. Я сегодня уже просыпался.

- Знаю, - коротко отвечаете вы.

- Папа не любит, когда мы встаем рано, - продолжает он. - Он говорит, что если мы встанем, то никому в доме не будет покоя. Вот мы и не встаем.

В словах его сквозит полная покорность судьбе. Он горд своей добродетельностью и готовностью жертвовать своими желаниями.

- Так, по-твоему, вы еще не встали? - спрашивает те вы.

- Нет, еще не совсем. Видите, мы не одеты. - Факт очевиден. - Папа по утрам очень устает, - продолжает голосок, - это, конечно, потому, что он целый день работает. А вы устаете по утрам?

Дитя оборачивается и только тут замечает, что и остальные трое ребятишек вошли в комнату и расселись на полу. По их поведению становится ясно, что комнату они принимают за ярмарочный балаган, а вас - за фокусника или клоуна и терпеливо ждут, когда вы вылезете из постели и покажете какой-нибудь номер. Пребывание посторонних в комнате гостя шокирует ребенка. Тоном, не допускающим возражений, он велит детям убраться. Они и не думают возражать, они вообще молчат; в гробовой тишине они как один бросаются на него. С кровати вам виден лишь спутанный клубок извивающихся рук и ног; вся куча напоминает сильно пьяного осьминога, пытающегося нащупать дно. Все молчат - так, должно быть, принято. Если вы спите в пижаме, то спрыгиваете с постели и своими действиями усугубляете возню; если же ваш гардероб менее приличен, то остаетесь на месте и велите им немедленно прекратить, однако ваши призывы остаются без внимания. Проще всего поручить все старшему. Через некоторое время он выкинет их в коридор и захлопнет дверь. Через секунду дверь снова распахнется, и кто-нибудь, обычно Мюриэль, вбежит в комнату, а точнее влетит, словно выпущенная из катапульты. Силы неравные - у нее длинные волосы, за которые очень удобно хвататься. Зная, по всей видимости, об этом своем природном недостатке, она одной рукой крепко держит волосы, а второй дубасит своего старшего братца. Он опять распахивает дверь, и Мюриэль как таран прошибает строй оставшихся в осаде. Вы слышите глухой стук - это ее голова пришла в соприкосновение с сомкнутыми рядами. Одержав победу, старший возвращается на прежнее место. Чувство мести в нем угасло - все забыто.

- Я люблю утро, - говорит он. - А вы?

- Вообще-то да, - отвечаете вы. - Но иногда по утрам бывает очень шумно.

Он не обращает внимания на ваше замечание; он смотрит куда-то вдаль, и лицо его просветляется.

- Я хотел бы умереть утром, все так красиво.

- Что ж, - соглашаетесь вы, - если твой папа оставит ночевать какого-нибудь сердитого дядю, не предупредив его, то, возможно, тебе и представится такое удовольствие.

Созерцательный настрой покидает его, и он снова становится самим собой.

- В саду так хорошо, - предлагает он. - Вставайте, пойдемте играть в крикет.

Ложась спать, вы строили совсем иные планы на утро, но сейчас, когда все так обернулось, эта мысль не кажется вам столь уж неразумной - заснуть все равно не удастся, и вы соглашаетесь.

Позднее, уже днем, вы узнаете, как обстояло дело в действительности: вы, томясь бессонницей, встали рано утром и захотели сыграть в крикет. Дети, которых учили с гостями быть вежливыми, сочли своим долгом развлечь вас. Миссис Гаррис за завтраком заметит, что, раз уж на то пошло, можно было бы и проследить, чтобы дети оделись; а Гаррис не без пафоса даст понять, что ваш дурной пример поставил крест на всей его многомесячной воспитательской деятельности.

В среду утром Джордж был поднят в четверть шестого и после недолгих уговоров согласился поучить их кататься вокруг парников на своем новом велосипеде. Однако даже миссис Гаррис не стала винить Джорджа; душой она чувствовала, что по своей воле Джордж на такое никогда бы не решился.

Дело вовсе не в том, что дети Гарриса - лживые и коварные существа, готовые свалить вину на ближнего. Все вместе и каждый по отдельности - это честные ребятишки, не любящие отпираться. Если вы им объясните, что в ваши планы не входит вставать в пять утра и играть в крикет, или представлять живые картины из Священной истории, или расстреливать из лука несчастную куклу, привязанную к дереву, - если у вас хватит на это духу, то можете спать спокойно и вас разбудят в нормальное время, в восемь подадут чашку чая, а они сначала удивятся, затем извинятся, а под конец искренне раскаются. В данном случае вопрос о том, почему Джордж проснулся около пяти - то ли сам по себе, то ли его разбудил самодельный бумеранг, случайно залетевший в окно, - имеет интерес сугубо теоретический: дети признались, что виноваты они. Старший мальчик сказал: