Джеймс Джойс - Улисс (часть 1, 2)

- А что-нибудь... надеюсь, ничего не случилось? Я вижу, вы...

- Нет-нет, - сказал Блум. - Это Дигнам, бедняга. Сегодня похороны.

- Ах да, верно. Печальная история. А в котором часу?

Нет, и не фотография. Какой-то значок, что ли.

- В оди... одиннадцать, - ответил мистер Блум.

- Я попытаюсь выбраться, - сказал Маккой. - В одиннадцать, вы говорите? Я узнал только вчера вечером. Кто же мне сказал? А, Холохан. Прыгунчик, знаете?

- Знаю.

Мистер Блум смотрел через улицу на кэб, стоявший у подъезда отеля "Гровнор". Швейцар поставил чемодан между сиденьями. Она спокойно стояла в ожидании, а мужчина, муж, брат, похож на нее, искал мелочь в карманах. Пальто модного фасона, с круглым воротником, слишком теплое для такой погоды, на вид как байка. Стоит в небрежной позе, руки в карманы, накладные, сейчас так носят. Как та надменная дамочка на игре в поло. Все женщины свысока, пока не раскусишь. Красив телом красив и делом. Неприступны до первого приступа. Достойная госпожа и Брут весьма достойный человек. Разок ее поимеешь, спеси как не бывало.

- Я был с Бобом Дореном, он снова сейчас в загуле, и с этим, как же его, с Бэнтамом Лайонсом. Да мы тут рядом и были, у Конвея.

Дорен Лайонс у Конвея. Она поднесла к волосам руку в перчатке. И тут заходит Прыгунчик. Под мухой. Немного откинув голову и глядя вдаль из-под приспущенных век, он видел заплетенные крендельки, видел, как сверкает на солнце ярко-желтая кожа. Как ясно сегодня видно. Может быть, из-за влажности. Болтает о том о сем. Ручка леди. С какой стороны она будет садиться?

- И говорит: _Грустная весть насчет бедного нашего друга Падди! Какого Падди?_ Это я говорю. _Бедняжечки Падди Дигнама_, это он говорит.

За город едут - наверно, через Бродстоун. Высокие коричневые ботинки, кончики шнурков свисают. Изящная ножка. Чего он все возится с этой мелочью? А она видит, что я смотрю. Всегда примечают, если кто клюнул. На всякий случай. Запас беды не чинит.

- _А что такое?_ я говорю. _Чего это с ним стряслось?_ говорю.

Надменная - богатая - чулки шелковые.

- Ага, - сказал мистер Блум.

Он отодвинулся слегка вбок от говорящей Маккоевой головы. Будет сейчас садиться.

- _Чего стряслось?_ говорит. _Помер он, вот чего_. И, мать честная, тут же наливает себе. _Как, Падди Дигнам_? Это я говорю. Я просто ушам своим не поверил. Я же с ним был еще в прошлую пятницу, нет, в четверг, в "Радуге" мы сидели. _Да_, говорит. _Покинул он нас. Скончался в понедельник, сердяга_.

Гляди! Гляди! Шелк сверкнул, чулки дорогие белые. Гляди!

Неуклюжий трамвай, трезвоня в звонок, вклинился, заслонил.

Пропало. Чтоб сам ты пропал, курносая рожа. Чувство как будто выставили за дверь. Рай и пери. Вот всегда так. В самый момент. Девица в подворотне на Юстейс-стрит. Кажется, в понедельник было, поправляла подвязку. Рядом подружка, прикрывала спектакль. Esprit de corps [дух товарищества (франц.)]. Ну что, что вылупился?

- Да-да, - промолвил мистер Блум с тяжким вздохом. - Еще один нас покинул.

- Один из лучших, - сказал Маккой.

Трамвай проехал. Они уже катили в сторону Окружного моста, ручка ее в дорогой перчатке на стальном поручне. Сверк-блеск - поблескивала на солнце эгретка на ее шляпе - блеск-сверк.

- Супруга жива-здорова, надеюсь? - спросил Маккой, сменив тон.

- О да, - отвечал мистер Блум, - спасибо, все в лучшем виде.

Он рассеянно развернул газетную трубку и рассеянно прочитал:

Как живется в доме

Без паштетов Сливи?

Тоскливо.

А с ними жизнь словно рай.

- Моя дражайшая как раз получила ангажемент. То есть, уже почти.

Опять насчет чемодана закидывает. И что, пусть. Меня больше не проведешь.

Мистер Блум приветливо и неторопливо обратил на него свои глаза с тяжелыми веками.

- Моя жена тоже, - сказал он. - Она должна петь в каком-то сверхшикарном концерте в Белфасте, в Ольстер-холле, двадцать пятого.

- Вот как? - сказал Маккой. - Рад это слышать, старина. А кто это все устраивает?

Миссис Мэрион Блум. Еще не вставала. Королева в спальне хлеб с вареньем. Не за книгой. Замусоленные карты, одни картинки, разложены по семеркам вдоль бедра. На темную даму и светлого короля. Кошка пушистым черным клубком. Полоска распечатанного конверта.

Эта старая

Сладкая

Песня

Любви

Раз-да-ется...

- Видите ли, это нечто вроде турне, - задумчиво сказал мистер Блум. _Песня любви_. Образован комитет, при равном участии в прибылях и расходах.

Маккой кивнул, пощипывая жесткую поросль усиков.

- Понятно, - произнес он. - Это приятная новость.