Уильям Теккерей - Виргинцы (книга 2)

Этот спор между матерью и сыном бушевал в течение всех последних дней, проведенных Джорджем дома. Он так и остался неразрешенным. В день отъезда Джорджа госпожа Эсмонд после бессонной ночи подошла утром к постели сына и спросила, по-прежнему ли упорствует он в своем намерении пустить по ветру доставшиеся ему от отца деньги. Растерянный, огорченный до глубины души, Джордж отвечал, что он дал слово и должен поступить так, как повелевает ему честь. Мать сказала, что будет молить господа, дабы он смягчил его черствое сердце, а ей дал силы нести свой тяжкий крест. Она так и осталась в памяти Джорджа: бледное лицо, сухие воспаленные глаза. Помедлив еще секунду у его постели, она повернулась и вышла из комнаты.

— Где обучился ты искусству привлекать к себе все сердца, Гарри? продолжал Джордж. — И как это у тебя получается, что все сразу становятся твоими друзьями? Преподай мне хотя бы несколько уроков, как завоевывать популярность. Впрочем, нет, едва ли я ими воспользуюсь. Когда мне становится известно, что я кое-кому не по душе, меня это не гневит, а скорее доставляет удовольствие. Поначалу мистер Эсмонд-Уорингтон — единственный спасшийся из плена после разгрома армии Брэддока, тяжело раненный, претерпевший уйму злоключений и невзгод, стал на какой-то срок всеобщим любимцем в своем родном городке Ричмонде и был обласкан и на официальных приемах, и в частных домах. Священник посвятил моему чудесному избавлению проповедь, соседи приезжали засвидетельствовать свое почтение спасенному из плена; закладывался семейный экипаж, и мы с госпожой Эсмонд отправлялись отдавать визиты. Мне кажется, какие-то славные малютки были даже не прочь поймать меня в сети. Однако матушка сразу это пресекла, отпугнув всех своим необычайным высокомерием, и моя популярность уже начала идти не убыль еще до того, как произошло некое событие, нанесшее ей роковой удар. Для общества наших офицеров мне не хватало веселости и легкомыслия, к тому же я не испытывал пристрастия к их пирушкам, игре в кости и сквернословию. Саркастический склад моего ума не нравился дамам. На меня же их чаепития со злословием действовали не менее отупляюще, чем похвальба мужчин и вечные их разговоры о лошадях. Не могу тебе передать, Гарри, как одиноко было мне там среди всех этих сплетен и вздорных перебранок, и я не раз с сожалением вспоминал свой плен, где так свободно текли мои думы в одиночестве и тишине. Должно быть, я слишком замкнут. Я могу делиться своими мыслями лишь с очень немногими людьми. С другими же я молчу. Когда мы с тобой оба жили дома, ты один болтал за столом и время от времени вызывал улыбку на устах матушки. Когда же мы с ней оставались наедине, нам не о чем было говорить, разве что между нами возникал спор по правовым или богословским вопросам.

Словом, мужчины решили, что я чересчур чванлив и собеседник скучный (и были, мне кажется, правы), а дамы нашли, что я слишком холоден и насмешлив; они никак не могли решить, когда я шучу, а когда говорю всерьез, и, по-видимому, единодушно пришли к заключению, что я малоприятный господин; с появлением же бедняжки Лани моя репутация погибла окончательно. Ну и аттестовали же они меня тут, друг мой! — разгорячась, воскликнул Джордж. — И хорошенькую устроили мне жизнь, после того как злополучная посланница Мюзо появилась в нашем городе! Мальчишки принимались улюлюкать, стоило этой бедняжке показаться на улице; дамы при встрече со мной, небрежно присев, спешили перейти на другую сторону улицы. Наш дражайший духовный пастырь путешествовал от одного чайного стола к другому и громил соблазн и чудовищную распущенность, в которую впадают молодые люди в католических странах, откуда они потом привозят эту заразу на родину. Появление бедной индианки в нашем доме через несколько недель после моего возвращения объясняли тем, что между нами существовал сговор, а наиболее осведомленные утверждали даже, что она ждала на другом берегу реки, пока я не подам ей сигнала присоединиться ко мне в Ричмонде. В кофейнях офицеры поддразнивали меня и отпускали неуклюжие шутки по адресу моей избранницы. О да, наше общество отличается высоким христианским милосердием! Я был взбешен и уже подумывал отправиться в Каслвуд и поселиться там в полном одиночестве — ибо наша матушка находит пребывание там крайне скучным и черпает отраду только в проповедях милейшего мистера Слэка, — но тут до нас долетела весть о том, что и тебе не повезло с одной дамой, и, к обоюдному, как мне кажется, удовольствию, возник предлог для моей поездки в Европу.