Уильям Теккерей - Виргинцы (книга 2)

И вот, когда было решено, что я не вернусь в армию, милая девушка (верно, ты догадываешься, как ее зовут), оставшись однажды со мной наедине, внезапно расплакалась от счастья, и я, разумеется, был бесконечно тронут проявлением такого участия к моей судьбе.

"Ах, сэр! — сказала она, — как могла я не ужасаться при мысли, что сын моей благодетельницы, столь глубоко мною почитаемой, должен идти на войну? Ах, мистер Генри, неужели вы думаете, что у меня нет сердца? Разве мы не молились за мистера Джорджа, когда он сражался в армии Брэддока? А когда вы ушли в поход с мистером Вулфом… О!"

И тут дорогая крошка прикрыла глаза платочком и постаралась скрыть слезы от своей маменьки, которая в эту минуту вошла в комнату. Но моя дорогая Маунтин утверждает, что никогда, ни единой секунды ничего такого у нее и в мыслях не было, хотя (теперь она уже может признаться) это было бы таким счастьем, о каком она могла бы только втайне мечтать да просить его у господа. Совершенно так же ничего не подозревала и моя матушка, считавшая, что Фанни сохнет по Сэму Линтоту, молодому аптекарю из Ричмонда, нелепому, неуклюжему малому, которого я едва не швырнул в реку.

Но когда мой офицерский патент был уже продан и имение куплено, что, как ты думаешь, произошло с моей Фанни? Она загрустила. Как-то раз, зайдя в комнату к ее маменьке, где они обе были заняты шитьем, — нашивали кокарды на шапочки для моих негров, — я застал ее в слезах.

"Что случилось, почему вы плачете, мисс? — спрашиваю я. — Моя матушка вас побранила?"

"Нет, — отвечает дорогая крошка. — Сегодня госпожа Эсмонд была добра".

А у самой слезы так и капают на кокарду на шапочке Сейди, которого я хочу сделать у нас главным конюхом.

"Почему же в таком случае покраснели эти милые глазки?" — спрашиваю я.

"Потому что… потому что у меня зубы болят, — говорит она, — или потому что… потому что я просто дурочка! — И тут она начинает рыдать навзрыд. — Ах, мистер Генри! Ах, мистер Уорингтон! Вы же теперь покинете нас, как же иначе. Вы займете подобающее вам место и покинете нас, бедных женщин, прозябать в одиночестве и в подчинении у вашей матушки. Время от времени вы будете нас навещать. И в веселой компании своих приятелей счастливый, окруженный почетом, вы, может быть, вспомните иногда вашу…"

Больше она уже не может вымолвить ни слова и прикрывает глаза рукой, а я, признаться, хватаю другую ее руку.

"Дорогая, бесценная мисс Маунтин! — говорю я. — Могу ли я поверить, что предстоящая разлука со мной могла исторгнуть слезы из этих прелестных глазок! Право, если это так, то, мне кажется, я должен быть просто счастлив! Ну, поглядите же на вашего…"

"О, сэр! — восклицает тут моя чаровница. — О, мистер Уорингтон! Посудите сами, сэр, кто я и кто вы! Вспомните, какая пропасть разделяет нас! Оставьте мою руку, сэр! Что сказала бы госпожа Эсмонд, если бы… если бы…"

Если бы — что, сказать не берусь, ибо в эту минуту наша матушка входит в комнату.

"Что сказала бы госпожа Эсмонд? — восклицает она. — Она сказала бы, что вы коварная, хитрая, неблагодарная маленькая…"

"Сударыня!" — прерываю ее я.

"Да, коварная, хитрая, неблагодарная, маленькая негодница! — восклицает матушка. — Стыдитесь, мисс! Что сказал бы мистер Линтот, если бы увидел, как вы строите глазки капитану? А вас, мистер Гарри, я бы попросила забыть ваши солдатские повадки. Вы находитесь в христианской семье, сэр, и прошу вас запомнить, что в моем доме нет места для солдат и солдатских девок!"

"Солдатских девок! — восклицаю я. — Боже милостивый! И вы осмелились назвать так мисс Маунтин? Мисс Маунтин, невиннейшую из женщин!"

"Невиннейшую? Не обманывает ли меня слух?" — страшно побледнев, вопрошает матушка.

"И если бы усомниться в этом посмел мужчина, я бы выбросил его из окна", — заявляю я.

"Значит ли это, что вы — вы, мой сын, с самыми честными намерениями оказываете внимание этой молодой особе?"

"Да! И никогда мистер Гарри не позволил бы себе поступить иначе! восклицает моя Фанни. — И ни одна женщина на свете, кроме вас, сударыня, не могла бы заподозрить его в чем-то другом!"

"Ах, вот как! А я и не подозревала, — говорит матушка, делая изящный реверанс, — я и не подозревала, что вы оказываете такую честь нашей семье, мисс. Вы, как я понимаю, делаете нам одолжение, желая породниться с нами путем брака, не так ли? И следует ли мне сделать отсюда вывод, что капитан Уорингтон намерен предложить мне мисс Маунтин в невестки?"

"Вот и видно, что за меня некому заступиться, сударыня, иначе бы вы не позволили себе так оскорблять меня!" — говорит бедняжка.