Мэри не собиралась выдавать своих чувств, но под конец этой тирады в ее голосе прозвучало раздражение.
- Черт бы побрал Джона Уола! Я не хотел вас рассердить. Откуда мне было знать, что у вас есть причины быть ему благодарной? Я забыл, что вы считаете великой услугой, если кто-нибудь задует за вас свечку. - У Фреда была своя гордость, и он не собирался показывать, что знает, почему Мэри вдруг вспылила.
- Я вовсе не сержусь! То есть сержусь, но на то, как устроен мир. Да, мне нравится, когда со мной говорят не как с пустоголовой дурочкой. Я, право же, думаю, что способна понять куда больше того, о чем со мной считают возможным болтать молодые джентльмены, даже учившиеся в университете. - Мэри уже взяла себя в руки, и в ее голосе звучал еле сдерживаемый смех, отчего он стал очень приятным.
- Смейтесь надо мной сколько хотите, - сказал Фред. - Когда вы вошли в спальню, у вас был такой грустный вид! Это невыносимо - что вы должны оставаться тут и терпеть постоянные упреки.
- Ну, у меня не такая уж трудная жизнь - относительно, конечно. Я пробовала стать учительницей, но ничего не получилось: я слишком люблю думать по-своему. Уж лучше терпеть самую страшную нужду, чем притворяться, будто ты делаешь то, за что тебе платят, и не делать этого как следует. А тут я все делаю не хуже кого угодно, а может быть, и лучше многих например, Рози. Хотя она как раз такая красавица, какие в сказках томятся в плену у людоеда.
- Это Рози-то! - воскликнул Фред тоном, исполненным глубочайшего родственного скептицизма.
- Послушайте, Фред, - выразительно сказала Мэри, - не вам быть таким взыскательным.
- Вы подразумеваете что-то конкретное... вот сейчас?
- Нет. Только общее... как всегда.
- А, что я лентяй и мот. Ну, а что мне делать, если я не создан быть бедняком? Родись я богатым, то был бы не так уж плох.
- Вы бы исполнили свой долг на том жизненном пути, какой господь вам не даровал, - сказала Мэри, рассмеявшись.
- Ну, я бы не мог исполнять свой долг, стань я священником, - не больше, чем вы, будь вы гувернанткой. Вы могли бы посочувствовать мне по-товарищески, Мэри.
- Я никогда не говорила, что вам следует стать священником. Но можно найти себе другое занятие. По-моему, тот, кто неспособен выбрать для себя что-то и добиваться успеха на избранном поприще, просто жалок.
- Ну, и я мог бы найти, если бы... - Фред умолк и, встав, оперся локтем о каминную полку.
- Если бы были уверены, что не унаследуете значительного состояния?
- Я этого не говорил. Вы хотите со мной поссориться. И очень плохо с вашей стороны верить тому, что на меня наговаривают.
- Ну как я могу с вами поссориться? Это значило бы поссориться со всеми моими новыми книгами, - сказала Мэри, беря томик, лежавший на столе. - Как бы плохо вы ни вели себя с другими, ко мне вы очень добры.
- Потому что вы мне нравитесь больше всех. Но вы меня презираете, я знаю.
- Да, немножечко, - кивнув, сказала Мэри и улыбнулась.
- Чтобы вам понравиться, надо быть семи пядей во лбу.
- Пожалуй. - Мэри быстро делала стежок за стежком, по-видимому чувствуя себя хозяйкой положения. А Фред испытывал то, что обычно испытывают люди, когда разговор идет не так, как им хотелось бы, и с каждой новой попыткой выбраться из трясины неловкости они только больше в ней увязают.
- Наверное, женщина вообще не способна полюбить мужчину, если знает его давно... с тех пор как себя помнит. У мужчин это как раз наоборот. А девушки всегда влюбляются в тех, кого видят в первый раз.
- Погодите, - сказала Мэри, и уголки ее рта шаловливо вздернулись. Дайте-ка припомнить, что говорит мой опыт. Джульетта... она как будто подтверждает ваши слова. Но вот Офелия, вероятно, была знакома с Гамлетом довольно давно, а Бренда Тройл знала Мордаунта Мертона с самого детства впрочем, он, кажется, был во всех отношениях примерным молодым человеком. Минна же без памяти полюбила Кливленда, едва его увидев. Уэверли был новым знакомым Флоры Мак-Айвор - впрочем, она в него не влюбилась. Да, еще Оливия и Софья Примроуз, а также Коринна (*46) - они, можно сказать, полюбили с первого взгляда. Нет, на основании моего опыта нельзя прийти ни к какому выводу.
Мэри бросила на своего собеседника лукавый взгляд, и Фред обрадовался, хотя глаза ее были всего лишь словно два чистых окна, за которыми смеялась Наблюдательность. Он по натуре был мягок и привязчив, и, по мере того как он рос, из мальчика становясь мужчиной, росла и его любовь к подруге детских игр - росла, вопреки аристократическим взглядам на доходы и положение в свете, почерпнутые в университете вместе с науками.
Читать дальше