Джордж Элиот - Миддлмарч

К Фреду Винси она относилась по-матерински и была склонна извинять его ошибки, хотя, вероятно, не извинила бы Мэри, если бы та с ним обручилась, - ее требовательность к женскому полу распространялась и на дочь. Однако самая ее снисходительность стала для Фреда еще одним источником терзаний ведь теперь он неизбежно упадет в ее мнении. И визит этот оказался даже еще более тягостным, чем он предполагал, так как Кэлеба Гарта не было дома: тот с раннего утра отправился закончить неподалеку какую-то починку. Эти часы миссис Гарт всегда проводила на кухне и теперь была занята там несколькими делами сразу: лепила пирожки на чисто выскобленном столе в углу у окна, следила через открытую дверь за тем, как Салли хлопочет у духовки и кадушки с тестом, и давала урок младшему сыну и дочке, которые с учебниками и грифельными досками стояли у стола напротив нее. Лохань и бельевая корзина в другом конце кухни позволяли заключить, что одновременно происходит стирка всяких мелочей.

Миссис Гарт, которая, засучив рукава, ловко орудовала скалкой, красиво прищипывала законченные пирожки и с жаром излагала правила согласования глаголов "с именами существительными, означающими множественность", являла собой забавное, но очень приятное зрелище. Мэри унаследовала вьющиеся волосы и квадратный подбородок матери, но миссис Гарт была красивей более изящные черты лица, матовая кожа и статная фигура, гармонировавшая с величавой твердостью взгляда. В белоснежном плоеном чепце она напоминала одну из тех восхитительных француженок, которые с корзинкой на локте шествуют на базар. Глядя на мать, хотелось думать, что дочь с возрастом станет такой же - жребий, вполне заменяющий приданое: ведь как часто мать рядом с дочерью выглядит зловещим пророчеством, гласящим: "Вот какой она будет вскоре".

- Ну-ка, повторим еще раз, - сказала миссис Гарт, прищипывая яблочную пышку, которая как будто мешала Бену, подвижному мальчугану с выпуклым лбом, следить за уроком. - "Но следуя смыслу слов, как передающему идею единства и множественности". Бен, объясни мне опять, что это значит.

(Миссис Гарт, подобно более прославленным педагогам, имела свои любимые тропы и в случае крушения общества до последнего мига держала бы над волнами своего Линдли Меррея.)

- Ну, это значит... это значит, что надо думать о смысле слов, которые ты употребляешь, - неохотно ответил Бен. - Ненавижу грамматику. Для чего она нужна?

- Чтобы ты научился говорить и писать правильно, чтобы тебя можно было понять, - строго сказала миссис Гарт. - Ведь ты же не хочешь говорить так, как старик Джоб?

- Нет, хочу, - твердо заявил Бен. - Так интереснее. Он говорит "итить". Почему это хуже, чем "идти"?

- Зато когда он говорит "крыса", у него получается "крыша", и можно подумать, что кошка поймала крышу, - высокомерно заявила Летти.

- Если ты не дурочка, так не подумаешь, - отрезал Бен. - Как это кошка может поймать крышу?

- Все это относится только к правильному выговору, наименее важной части грамматики, - сказала миссис Гарт. - Яблочную кожуру я оставила для свиней, Бен. Если ее съешь ты, придется отдать им твои пирожки. Джоб разговаривает только о самых простых вещах. А как ты сможешь говорить или писать о чем-то более сложном, если так же не будешь знать грамматики, как он? Ты станешь употреблять неправильные слова, ставить их на неверное место, так что люди не будут тебя понимать и никто не захочет говорить с таким скучным человеком. Что ты тогда будешь делать?

- Ну и пусть. Я возьму и уйду, - ответил Бен, не сомневаясь, что это все-таки приятнее, чем изучать грамматику.

- Я вижу, ты устал и говоришь глупости, Бен, - сказала миссис Гарт, привыкшая к ниспровергательным возражениям своего отпрыска. Она покончила с пирожками и направилась к бельевой корзине, распорядившись на ходу: Пойди сюда и повтори историю про Цинцинната (*81), которую я рассказывала вам в среду.

- Знаю! Он был фермером, - объявил Бен.

- Нет, Бен, он был римлянином... Дай я расскажу, - потребовала Летти, пуская в ход локоток.

- Дурочка, он был римским фермером и пахал.

- Да, но до этого... Это было потом... Его потребовал народ, - перебила Летти.

- Да, только прежде надо сказать, какой он был человек, - не отступал Бен. - Он был очень мудрый, как папа, и потому люди просили у него советов. И он был храбрый и умел хорошо сражаться. Папа ведь тоже умеет, правда, мама?

- Ну, Бен, дай я расскажу все так, как мама рассказывала, нахмурившись, настаивала Летти. - Мамочка, пожалуйста, скажи Бену, чтобы он замолчал.