Филипп Эриа - Золотая решетка

По счастливой случайности Поль встал из-за стола в числе последних; Агнесса задержала его в столовой.

- Поль, будь добр, помоги мне, я боюсь наделать бестактностей, Я не особенно хорошо поняла, что именно произошло: почему дядя Александр так рассердился. Скажи, он не согласен с нашей семьей по политическим вопросам?

- Не согласен не то слово. Я не хочу говорить про него ничего худого, но ты сама знаешь, он любит пооригинальничать.

Агнесса опустила глаза; она посмотрела на орденскую колодку своего кузена, и вдруг ей припомнилось, что ее дядя, архивист, вернувшийся с войны четырнадцатого года сплошь в знаках отличия, однако не нацепил сегодня ни одной ленточки. Она задумалась.

- Он что - за де Голля? - спросила она. - Очевидно, в этом дело.

- Не знаю, - живо отозвался Поль, и по его тону Агнесса поняла, что он не желает углублять вопрос. - Никто ничего не знает. На сей счет я еще не составил себе мнения. Все, что я могу тебе сказать, это то, что он кипит. Понимай как знаешь, но именно кипит.

Агнесса промолчала и хотела было перешагнуть порог гостиной, но теперь уже Поль схватил се за руку, приблизил к ее лицу свое лицо, как будто

- Не забудь... я, конечно, был еще младенцем и ничего не помню, а ты, ты тогда еще на свет божий не родилась, но нам об этом все уши прожужжали! Не забудь, что во время процесса Дрейфуса дядя Александр во всей семье был единственным дрейфусаром!

Поль выпрямился и поглядел на нее в упор с многозначительным видом. Агнесса поняла, что независимо мыслящего дядю осуждают не так за его политические мнения, как за то, что он смеет не придерживаться общесемейной линии. Ибо Буссардели через тридцать пять лет после реабилитации Дрейфуса, конечно, не верили в его виновность, но пятно крамолы с дяди не было смыто, ибо только крамольник мог поверить в чью-то невиновность прежде судей.

Агнесса перешла в гостиную и присоединилась к кругу родных, где ритмически позвякивали чайные ложечки, помешивая пойло тети Эммы, подслащенное сахарином. Сколько всяких противоречий насмотрелась она за; время своего пребывания у родных, так часто они являли ей, образ истины одновременно с карикатурой на истину, что в конце концов она стала различать за фамильными чертами Буссарделей лик оккупации, переменчивое и паническое лицо поражения.

Глава VIII

В этот день Агнесса не выходила больше из дому. После кофе, который пили долго и дружно, ее отец первый подал сигнал передислокации, заявив, что идет в контору и прихватит с собой также и Гастона.

- Иди, иди, бедный мальчик, - напутствовала Гастона тетя Эмма. - Теперь тебе надо официально вступать во владение конторой, оставленной папочкой. Господи! Дорогой мой Теодор...

Из-за пояса она вытащила носовой платочек и прижала к главам. Гости стояли в передней, и каждый решил, что сейчас наступила наиболее подходящая минута сказать доброе слово о покойном. Поцелуи, которыми обменивались Буссардели, выли крепче обычного и длились немного дольше, чем всегда.

Агнесса тем временем думала не об ушедшем от них навеки дяде Теодоре, а об этом переходе полномочий от ее дяди к кузену. Все это было вполне в порядке вещей и предрешено заранее, более того, сама логика требовала, чтобы Гастон, уже появлявшийся в конторе при жизни отца, теперь принял ее по наследству, но Агнесса еще как-то не до конца осознала это и задумалась над случившимся. Она понимала, что со смертью дяди Теодора перевернута еще одна страница. Вековому установлению, традиционному союзу братьев Буссардель биржевых маклеров - был нанесен первый удар. Когда Симон, представитель младшей ветви, в свою очередь унаследует от своего отца его дело, миф будет окончательно разрушен. Теперь уже будут не братья, а кузены Буссардели, то есть нечто совсем иное, думала Агнесса, и не удивилась ходу своих мыслей, хотя до этой поездки они ни разу не приходили ей в голову.

- Я не спрашиваю, увидимся ли мы еще с вами, - сказала Анриетта, натягивая перчатки. - Надеюсь, вы пробудете здесь несколько дней.

Агнесса настороженно подняла голову. Это уж что-то новое. Она никак не ожидала, что этот вопрос ей зададут так рано и задаст его невестка. Она решила было, что родные специально поручили Анриетте поднять деликатный вопрос, однако этот хитрый под слишком напоминал бы прежних Буссарделей, а Агнесса уже успела убедиться в том, что сейчас они и живут, и действуют иначе, чем раньше. Впрочем, тетя Эмма поспешила за нее ответить:

- Ну еще бы, конечно, она у нас погостит немного! Ведь она, бедняжка, только что приехала. И не дай бог никому так путешествовать!