Робер Эскарпи - Литератрон

Ленты с записями грузовичок ВПУИР каждый вечер доставлял в Брив, где находился я вместе со штабом "Операции Нарцисс", Три бригады, прибывшие из Нейи, сменяя друг друга, двадцать четыре часа в сутки разбирали и сортировали материалы согласно методам, разработанным в течение последних месяцев. Собранные таким образом данные были закодированы и перенесены на перфорированные карты. Так как студенты, преподавательский состав и все служащие ВПУИР были мобилизованы на кодировку, то каждый перфоратор регулярно получал питание и функционировал день и ночь.

За двадцать дней до начала "Операции Нарцисс" мы возвращались в Париж, имея при себе картотеку с 17738 перфокартами. Эти карты содержали подробный список не только слов, выражений, имен собственных, наиболее часто употребляемых в Педуяке, но еще и анализ их грамматических сочетаний со всевозможными хвалебными, уничижительными, восторженными, неодобрительными и прочими оттенками, классифицированными согласно частоте их употребления, их артикуляции, логике, фонетической нагрузке - звучности, интенсивности, тональности, ритму, - так же как и их эмоциональной окраске и интеллектуальному содержанию.

По утверждению специалистов, мощному электронному оператору ИБМ должно хватить трех минут пятидесяти семи секунд, чтобы переработать весь этот материал и сделать выводы. Но раньше придется подготовить программу работы в соответствующих формах, в затем перевести его заключения в документы, годные к потреблению. Вот тут-то и вступит в действие экспериментальный литератрон из лаборатории Нейи. При нынешнем состоянии оборудования для проведения этих операций потребуется недели две. Следовательно, у меня впереди будет еще почти неделя, и я успею поставить Кромлека в известность и убедить его испытать наши предложения на практике.

А пока что я связался с Больдюком. Он был счастлив вновь очутиться в Париже и выражал свое франкофильство в самой трогательной форме. Он пожелал лично возложить букет на могилу Неизвестного солдата и сфотографировался перед "Марсельезой" Рюда. Фотографию напечатала вся оппозиционная пресса Польдавии.

- Видите ли, дорогой мой Ле Герн,-объяснил он мне,- "Марсельеза" в Польдавии, как и повсюду, - это песня истинных революционеров. Мерзкая жаба - я имею в виду нашего президента - поймет этот намек,- не беспокойтесь. Пусть вся Польдавия узнает, что социализм интимистов, который я проповедую, проникнут духом свободы и гуманизма, то есть духом бессмертной Франции.

Откровенно говоря, я в нем отчасти разочаровался. В нем появилась новая черта - страсть к напыщенным политическим тирадам. Я уже с трудом отличал, где начинается расчет и где кончается наивность. Я был изрядно раздосадован, но со мной Больдюк всегда сохранял серьезность. Он с энтузиазмом принял мой проект симпозиума.

- Среди моих сотрудников есть человек, обладающий организаторским даром,-сказал он.-Ему мы и поручим все это дело. Он француз, но долго жил в Польдавии. Впрочем, вы должны его знать, он, по-моему, работал в посольстве в ваше время. Его фамилия Пуаре.

Признаюсь, эта новость меня буквально ошарашила. Пуаре не из тех людей, которых приятно часто встречать на своем пути. Но я вынужден был признать, что если он возьмется за организацию симпозиума, то сумеет преодолеть любые препятствия. Можно было опасачься лишь одного, как бы он не приписал себе все наши успехи. Однако с тех пор как мне стало известно, что он состоит на откупе у Фермижье, я перестал его бояться. Но продолжал ли он еще работать у него? Я осторожно осведомился об этом несколько дней спустя, когда был принят прославленным финансистом.

- Пуаре? Пуаре?.. Ах да, Пуаре!.. Так я же пристроил его к этому... ну, как его... к Больдюку. Молодец Больдюк... Замечательный малый... И с будущим. Он в оппозиции к их идиоту президенту, который поговаривает о том, чтобы национализировать мои плантации в Польдавии. Больдюк истинный франкофил. Ему следует оказать поддержку во имя высших интересов нашей страны. Надо будет выпустить специальный номер, посвященный его персоне... Шестнадцать страниц в цвете... Договорились? Вы хотели поговорить со мной о симпозиуме. Слушаю вас.

- Профессор Больдюк думает поручить организацию всего дела именно Пуаре.

- Очень хорошо, браво, великолепно! Но советую вам присматривать за Пуаре, как бы он не превратил ваш симпозиум в конгресс Коридонов!

- Вы хотите сказать...

- Что Пуаре педераст? Конечно! По-моему, это заметно, разве нет? А когда один такой куда-нибудь вотрется, сразу набегут сотни ему подобных. Ему пальца в рот не клади, всю руку откусит, если можно так выразиться... О, простите, пожалуйста, может, и вы тоже?