Джордж Элиот - Адам Бид

– Как! уж не думаете ли вы, что могли бы сказать речь лучше его? – спросил мистер Ирвайн, смеясь.

– Конечно, сэр. Если мне нужно сказать что-нибудь, то я обыкновенно могу найти слова для этого, слава Богу. Но я вовсе не хочу этим порицать своего мужа: он, правда, говорит мало, но уж и твердо держится того, что скажет.

– Право, я в восторге от этого прекрасного общества, – сказал Артур, посматривая на румяных детей. – Тетушка и мисс Ирвайн скоро придут сюда поздороваться с вами. Они испугались шума заздравных тостов, но им было бы стыдно, если б они не навестили вас за столом.

Он продолжал идти, разговаривая с матерями и ласково гладя по голове детей, между тем как мистер Ирвайн довольствовался тем, что стоял спокойно и кивал головою издалека, желая, чтоб никто не отвращал своего внимания от молодого сквайра, героя торжества. Артур не решался остановиться подле Хетти, а только поклонился ей, когда проходил по противоположной стороне. Глупая девушка чувствовала, как ее сердце наполнялось неудовольствием. Какая женщина бывала довольна, если ей казалось, что с ней обращались небрежно, даже когда она знала, что эта небрежность служила только маской любви? Хетти воображала, что она уж давно не переживала столь несчастного дня. В ее мечты проникли на минуту холодный дневной свет и действительность: Артур, который, казалось, был так близок к ней только несколько часов назад, был разлучен с ней, как герой большой процессии разлучен с ничтожным зрителем в толпе.

Танцы собственно должны были начаться только в восемь часов, но для мальчиков и девушек, которым захотелось бы потанцевать раньше на траве под тенью, была музыка под рукой – разве труппа благотворительного клуба не была способна играть превосходные жиги, хороводы и матросские плиски? Кроме того, была нанята большая труппа из Россетера, которая своими удивительными духовыми инструментами и надутыми щеками приводила маленьких мальчиков и девчушек в неописанный восторг. Мы почти могли бы умолчать о скрипке Джошуа Ранна, которой он запасся, движимый благородною предусмотрительностью на случай, если у кого-нибудь найдется достаточно чистый вкус для того, чтоб предпочесть для своих танцев соло на его инструменте.

Между тем лишь только солнце скрылось с большого открытого пространства перед домом, как начались и игры. Тут, конечно, стояли хорошо намыленные шесты, на которые должны были лезть мальчишки и молодые парни, были устроены беги для старух, беги в мешках; тут находились большие тяжести, которые должны были поднимать сильные мужчины, и длинный список вызовов к фокусам, исполнение которых было делом чести, – так, например, проскакать как можно большее пространство на одной ноге. Все это были штуки, в которых, по общему мнению, уж непременно отличится перед прочими на славу Жилистый Бен – самый проворный и живой малый в околотке. В заключение должен был происходить бег ослов – самый величественный бег из всех, который основывался на великой идее социалистов: каждый ободряет осла, принадлежащего другому, выигрывает же самый жалкий осел.

Вскоре после четырех часов Артур привел величественную старую мистрис Ирвайн, в великолепном штофном платье, в украшениях и черных кружевах, за которой следовала и вся фамилия, к возвышенному месту в полосатой палатке, где она должна была раздавать призы победителям. Важная, церемонная мисс Лидия просила позволения уступить эту королевскую должность старой величественной леди, и Артур с удовольствием воспользовался случаем, который давал ему возможность угодить крестной матери в ее страсти к важности. Старый мастер Донниторн, изящно-чистый, пропитанный духами сухощавый старик, вел мисс Ирвайн с своей обычной слишком точной кислой вежливостью; мистер Гавен вел мисс Лидию, в изящном шелковом платье персикового цвета, имевшую беспристрастный и принужденный вид; и последним шел мистер Ирвайн со своею бледною сестрою Анною. Из всех друзей семейства один мистер Гавен был приглашен сегодня: большой обед для всех соседних помещиков был назначен на завтра, сегодня же следовало употребить все силы на то, чтоб угостить на славу арендаторов.

Перед палаткой был вырыт ров, разделявший лужок от парка, но для прохода победителей был сделан временный мостик, и группы людей, стоявших на лугу или сидевших там и сям на скамьях, тянулись с каждой стороны открытого пространства от белых палаток до рва.