Мохан Ракеш - Хозяин пепелища

— Наливайте, пожалуйста, — убирая из-под крана свой кувшин, почтительно сказала она, когда я подошел к колонке.

— Ну зачем же, я могу и подождать, — отвечал я, стараясь держаться как можно солиднее.

— Нет, нет, сначала вы: ведь вам сейчас идти на работу, — настаивала она.

Я был приятно удивлен, что ей известно обо мне больше, чем я мог предполагать.

— Как тебя зовут? — спросил я, ставя под кран свое ведро.

— Пушпа, — отвечала она бойко.

— И в каком же классе ты учишься?

Она вдруг смутилась и, не глядя на меня, тихо ответила:

— Я не хожу в школу.

Я был снова удивлен ее ответом.

— Неужели?.. Почему же так?

Кажется, за всю свою жизнь я еще ни разу не задавал девушке подряд столько вопросов; ведь чрезмерное любопытство наши девушки воспринимают как бестактную назойливость. Впрочем, Пушпа была еще почти ребенок.

— Мы живем не здесь, — сказала она, словно прося прощения. — Мы с отцом приехали сюда из деревни. У него тут какое-то дело. Как только отец закончит его, мы сразу же уедем обратно.

Я заметил, что она еще не научилась по-девичьи потуплять глаза. Была в ней та весенняя свежесть и чистота, которые так трогают нас, когда мы смотрим на нежные молодые листочки. Итак, скоро она вернется к себе в деревню… Весною будет собирать мелкие, ярко-желтые цветы горчицы и лакомиться первыми, удивительно вкусными дарами земли. По вечерам с трепетом будет внимать грустной песне, долетающей с полей к ее девичьей постели, и эта простая мелодия пробудит в ее сердце какие-то новые нежные мечтания. И серебристые нити звездных лучей будут тянуться к ее ресницам, пока их не смежит глубокий и мирный сон. А на заре, чуть заслышав вдали утреннюю песню, помчится она босиком по росистой траве прямо к реке и вместе с подругами до полудня будет плескаться в ее прохладных волнах, а потом солнце и ветер будут сушить спутанные пряди ее темных волос… И вот незаметно подойдет юность, нальются соками жизни едва заметные сейчас груди, а захмелевшие глаза будут излучать переполняющее душу молодое беспричинное счастье. Она не будет ломать голову над задачками, не будет зубрить названия бесчисленных точек на географической карте или, обложившись словарями, вникать в смысл туманных мистических поэм. Золотые звезды поэзии будут загораться для нее повсюду, куда она только обратит свой взор…

Но тут я заметил, что мое ведро давно уже наполнилось и вода бежит через край. Чтобы скрыть замешательство и вместе с тем отблагодарить девочку за ее любезность, я быстро подхватил ведро и стал переливать воду в ее кувшин, но он покачнулся и опрокинулся.

— Ой! — вырвалось у девочки, и она бросилась поднимать свой начищенный до блеска кувшин.

— Пушпа! — послышался невдалеке сердитый окрик.

— Иду, отец! — тотчас откликнулась она.

— Набрала воды?

— Нет еще!

— А ну поживей, негодница!

Я обернулся и увидел высокого старого джата [4] Джаты — крестьянская каста в Раджастане и Пенджабе. . Он стоял на веранде соседнего домишки и старательно накручивал на голову белый тюрбан. Голос у него был скрипучий и хриплый, а седая клинышком бородка торчала, как острие копья. Глаза, мутные и опухшие, без слов говорили, что накануне он изрядно выпил. Покончив с тюрбаном, джат медленно провел рукой по своей бородке:

— Поторопись, негодница, а не то косу оторву! — И он равнодушно повернулся к нам спиной.

Девочка улыбнулась и лукаво стрельнула в меня глазами — словно бросила мне две сверкающие перламутровые раковины. Ее озорная улыбка говорила мне: «Какой же ты непонятливый! Ведь брань родного отца во сто раз дороже ласки отчима!»

После этого случая я видел Пушпу еще несколько раз. И всегда, когда я смотрел на нее, мне почему-то вспоминались те нежно-красные бархатистые цветы, которые в детстве я любил прикалывать к своей курточке.

Раза два-три случилось мне увидеть и отца Пушпы: когда он чистил зубы, заплетал свою гриву или ругал дочь. И всякий раз он напоминал мне размокший от дождя птичий помет, грязными каплями падающий с крыши.

Однажды, возвращаясь с работы, я заметил отца Пушпы у автобусной остановки. Он, по-видимому, кого-то поджидал. Но когда я направился в сторону дома, он двинулся за мной. Я прибавил шагу, но он не отставал. Я пошел медленнее — и он тоже. Я обернулся.

— Куда путь держите, бабу-джи? — обратился ко мне джат. Очевидно, он решил завязать со мной знакомство…

— В Модел-таун [5] Модел-таун — название одного из районов Джалландхара. , — ответил я, стараясь всем своим видом показать, что я важная персона и иду пешком только потому, что нуждаюсь в моционе.