Уильям Фолкнер - Город

- Что же? - сказал кто-то. - Что именно вы можете сказать присяжным?

- Ничего, - сказал он. - Потому что... ну, просто потому, что не будет никаких присяжных. Миссис Мэнни Хейт станет со мной судиться? Вы, ребята, плохо ее знаете, ежели думаете, что она станет подымать шум из-за обыкновенного несчастного случая, который ни я, ни кто другой предотвратить не мог. Да ведь во всей йокнапатофской округе не сыскать более справедливой и доброй женщины. И я хотел бы сказать ей это. - Рэтлиф сказал, что этот случай как раз ему и представился. Он сказал, что миссис Хейт уже стояла у них за спиной, а старая Хет - у нее за спиной со своей бумажной сумкой. Он сказал, что она поглядела на толпу, а потом на А.О.

- Я пришла, чтобы купить этого мула, - сказала она.

- Какого мула? - сказал А.О. Он выпалил это сразу, почти машинально, как сказал Рэтлиф. Потому что он не об этом думал. А потом, как сказал Рэтлиф, они еще с полминуты глядели друг на друга. - Вам нужен мул? сказал он. - Это обойдется вам в полторы сотни, миссис Мэнни.

- Чего - долларов? - спросила миссис Хейт.

- Да, уж конечно, не центов и не никелей, миссис Мэнни, - сказал Сноупс.

- Полтораста долларов, - сказала миссис Хейт. - Когда Хейт был жив, мулы стоили дешевле.

- С тех пор многое переменилось, - сказал Сноупс. - И мы с вами тоже, миссис Мэнни.

- Пожалуй, что так, - сказала она. И ушла. Рэтлиф сказал, что она, не говоря больше ни слова, повернулась и ушла, и старая Хет за ней.

- На вашем месте, - сказал Рэтлиф, - я бы, пожалуй, не стал ей этого говорить.

Теперь, рассказывал Рэтлиф, гнусная, мерзкая морденка А.О. вся залоснилась, и даже пена выступила у него на губах. - Пусть только она, сказал Сноупс, - она или еще кто, все равно, подаст в суд и только заикнется про мула и Хейта... - Он замолчал, и лицо у него снова стало равнодушное. - Ну? - сказал он. - Что вы на это скажете?

- Вы, я вижу, не боитесь, что она притянет вас к суду за поджог дома, сказал Рэтлиф.

- Меня притянет? - сказал Сноупс. - Миссис Хейт? Ежели б она собиралась получить с меня что-нибудь за этот пожар, неужто вы думаете, она стала бы меня искать и предлагать мне деньги?

Это было около часу дня. А в четыре Алек Сэндер и я поехали на станцию Сарториса поохотиться на куропаток с собаками, потому что мисс Дженни Дю Прэ все еще держала охотничьих собак, - наверно, ждала, пока Бенбоу Сарторис подрастет настолько, чтоб взять в руки ружье. Дядя Гэвин был один у себя в кабинете и услышал на лестнице шарканье резиновых тапочек. Вошла старая Хет; ее бумажная сумка распухла, и она ела бананы из бумажного пакета, который держала под мышкой, и, держа в этой же руке недоеденный банан, она другой отыскала скомканную бумажку в десять долларов и протянула ее дяде Гэвину.

- Это вам, - сказала старая Хет. - От миссис Мэнни. А ему я его десятку уже отдала. - И она рассказала: она ждала на углу площади, а когда ночь уже была на носу, Сноупс наконец появился и она отдала банан, который ела, какой-то женщине и достала первую скомканную десятидолларовую бумажку. Сноупс взял ее.

- Что? - сказал он. - Миссис Хейт велела отдать это мне?

- За мула, - сказала старая Хет. - Расписки не нужно. Я могу подтвердить, что отдала их вам.

- Десять долларов? - сказал Сноупс. - За этого мула? Я же ей сказал полторы сотни.

- Ну, ежели так, договаривайтесь промеж себя сами, - сказала старая Хет. - Мне она просто велела передать вам это, когда пошла за мулом.

- За мулом?.. Она сама пошла и забрала этого мула из моего загона? сказал Сноупс.

- Господь с тобой, дитя. - Хет сказала, что она так ему и сказала. Миссис Мэнни никакой мул не страшен. Ты же сам видел. А это вам, - сказала она дяде Гэвину.

- За что? - сказал дядя Гэвин. - У меня же нет мула.

- За юриста, - сказала старая Хет. - Она считает, что ей понадобится юрист. Говорит, чтоб вы были около ее дома вечером, когда она устроится.

- Около ее дома? - сказал дядя Гэвин.

- Там, где он стоял, милок, - сказала старая Хет. - Хотите банан? Я-то уже наелась, не могу больше.

- Нет, большое спасибо, - сказал дядя Гэвин.

- Пожалуйста, - сказала она. - Ну, берите же. Если я съем еще хоть один, то пожелаю, чтоб господь никогда не создавал бананов.

- Нет, большое спасибо, - сказал дядя Гэвин.

- Пожалуйста, - сказала она. - А скажите, не найдется ли у вас для меня десяти центов на табачок?

- Нет, - сказал дядя Гэвин, вынимая монету. - У меня только четверть доллара.

- Вот что значит благородный человек, - сказала она. - Попросишь у него мелочишки, а получишь целых четверть или полдоллара, а то и целый доллар. А вот голодранцы - от тех больше десяти центов и не дождешься. - Она взяла монету, и монета исчезла неведомо куда. - Некоторые думают, что я только целый день брожу по городу с утра до ночи с протянутой рукой и всем говорю спасибо. Ничуть не бывало. Я тоже служу Джефферсону. Если, как сказано в Библии, рука дающего не оскудеет, то не оскудеет этот город, потому что здесь всегда полно людей, готовых дать что-нибудь от никеля до старой шляпы. Но из всех, кого я знаю, одна я всегда готова принять. Джефферсон оскудел бы, ежели б я от зари до зари, в дождь, и в снег, в жару не благословляла дающего! Значит, я могу сказать миссис Мэнни, что вы придете?