Айн (http://marsexxx.com, marsexxx@ya.ru) - Источник

XV

В то утро в девять часов Питер Китинг расхаживал взад-вперед по комнате. Дверь в комнату была заперта. Он забыл, что было девять часов и что Кэтрин ждала его. Он заставил себя забыть ее и все, что было с ней связано.

Дверь он запер от матери. Прошлым вечером, видя, что он места себе не находит, она вынудила его рассказать правду. Он выпалил, что женился на Доминик Франкон, и в объяснение добавил, что ей пришлось уехать из города к старушке-родственнице, чтобы сообщить о своем замужестве. Мать захлебывалась от восторженных расспросов, эмоции так захлестнули ее, что ему удалось избежать ответов на вопросы и скрыть свою панику: он не был уверен, что обзавелся женой и что она вернется к нему утром.

Он запретил матери сообщать кому бы то ни было эту новость, но вечером она кое-кому позвонила и то же сделала утром, так что теперь телефон звонил постоянно: все хотели знать, правда ли это, и рассыпались в изумленных поздравлениях. Китинг видел, как новость кругами расходилась по городу, охватывая все более широкий круг людей разного общественного положения. Сам он отказывался говорить по телефону. Ему казалось, что ликование охватило все закоулки Нью-Йорка, и лишь один он в непроницаемом бункере своей комнаты был в ужасе, отчаянии и не знал, что делать.

Был уже почти полдень, когда прозвенел дверной звонок. Он зажал уши руками, чтобы не слышать, кто и зачем пришел. Потом он услышал голос матери, пронзительный и радостный до глупости:

— Питти, миленький, иди же скорей и поцелуй свою супругу. Он выскочил в прихожую. Там была Доминик, она снимала

мягкую норковую шубу, и от меха к нему донеслась волна холодного воздуха с улицы, смешанного с легким ароматом ее духов. Она смотрела прямо на него и сдержанно улыбалась:

— Доброе утро, Питер.

Он стоял натянутый, как струна, и за какой-то миг заново пережил всю ночь и утро с телефонными звонками и недоверчивыми расспросами. И пережив, ощутил триумф свершившегося. Он двигался как человек в центре арены гигантского стадиона и улыбался,

как будто был высвечен лучами юпитеров и подан на экран крупным планом. Он сказал:

— Доминик, дорогая, ты как воплощенная мечта!

Чувство обреченности ушло — их брак стал тем, чем и должен был стать.

Казалось, она была рада этому. Она сказала:

— Извини, Питер, что не дала тебе возможности перенести меня через порог.

Он взял ее руку и поцеловал выше запястья с видом небрежно-интимной нежности.

Он увидел, что мать стоит рядом, и сказал тоном баловня судьбы:

— Мама, это Доминик Китинг.

Он смотрел, как мать целовала ее. Доминик с серьезным видом отвечала на поцелуи. Миссис Китинг счастливо кудахтала:

— Дорогая, я так рада, так рада! Благослови вас Господь. Я и подумать не могла, что вы такая красавица!

Он не знал, что делать дальше, но Доминик взяла инициативу в свои руки, не оставляя времени на лишние эмоции. Она прошла в гостиную и сказала:

— Сначала мы должны сесть за стол, а потом, Питер, ты покажешь мне квартиру. Мои вещи должны прибыть с минуты на минуту.

Миссис Китинг вся лучилась от радости.

— Обед готов на троих, мисс Фран… — Она поперхнулась. — Господи, как же мне звать вас, дорогая? Миссис Китинг или…

— Доминик, конечно, — ответила Доминик без улыбки.

— Не пригласить ли нам гостей, оповестить о… — начал было Китинг, но Доминик остановила его:

— Позже, не сейчас, Питер. Узнается само собой. Позднее, когда прибыл багаж, он видел, как она без колебаний

вошла в его спальню. Она показала горничной, как разложить и развесить ее гардероб, и попросила его помочь ей перераспределить одежду в шкафах.

Миссис Китинг была озадачена:

— Вы что же, детки, никуда не отправитесь? Все так внезапно и романтично, но как же — никакого медового месяца?

— Нет, никакого, — сказала Доминик. — Я не хочу отрывать Питера от работы.

Он сказал:

— Здесь мы, конечно, временно, Доминик. Потом переедем в другую квартиру. Я хочу, чтобы ты сама ее выбрала.

— Лучше я перееду, — благородно произнесла миссис Китинг, не подумав, просто из невольного страха перед Доминик. — Я сниму себе квартиру.

— Нет, — распорядилась Доминик. — Мне этого не хотелось бы. Я ничего не хочу менять. Я хочу войти в жизнь Питера, не меняя ее.

— Как это мило с вашей стороны! — засветилась улыбкой миссис Китинг, а Питер угрюмо подумал, что ничего особенно милого с ее стороны в этом нет.

Миссис Китинг осознавала, что, когда придет в себя, она возненавидит свою невестку. Она смирилась бы с высокомерием, но не могла простить Доминик ее серьезный вид и вежливость.