Айн (http://marsexxx.com, marsexxx@ya.ru) - Источник

мы его знаем, я избрал бы не крест, не орла, не льва с единорогом. Я бы избрал три золоченых шара*. — Когда Рорк посмотрел на него, он добавил: — Не беспокойся. Они все против меня. Но у меня есть одно преимущество: они не знают, чего они хотят. А я знаю, чего хочу.

В конце июля Рорк подписал контракт на строительство «Аквитании».

Эллсворт Тухи сидел у себя в кабинете, уставившись в разложенную на столе газету на заметку об «Аквитании». Он курил, держа сигарету в углу рта двумя выпрямленными пальцами, причем один из пальцев долгое время медленно и ритмично постукивал по сигарете. Он услышал, как дверь в кабинет распахнулась, и, подняв глаза, увидел Доминик. Она остановилась, прислонившись к косяку, скрестив руки на груди. На ее лице отражался интерес, ничего больше, однако то, что она проявляла подлинный интерес, настораживало.

— Дорогая, — сказал он, поднимаясь, — ты впервые дала себе труд появиться у меня, впервые за четыре года, что мы работаем в одном здании. Это целое событие.

Она ничего не ответила, но приятно улыбалась, что настораживало еще больше. Он продолжал любезным тоном:

— Мое краткое вступление, конечно, равнозначно вопросу. Или мы уже больше не понимаем друг друга?

— Вероятно, нет, поскольку ты считаешь нужным спрашивать, что привело меня сюда. Но тебе это известно, Эллсворт, да, известно. Причина у тебя на столе. — Она подошла к столу и, щелкнув по краю газеты, сказала со смехом: — Жалеешь, что не припрятал ее? Конечно, ты не ждал моего прихода. Впрочем, это не меняет дела. Но мне приятно, что ты, вопреки обыкновению, не успел замести следы. Тут, перед тобой, прямо на твоем столе. К тому же газета развернута именно на разделе о недвижимости.

— Ты говоришь так, будто эта заметка тебя прямо-таки осчастливила.

— Так оно и есть, Эллсворт.

— Я думал, ты приложила все усилия, чтобы контракт не состоялся.

— Да, все.

— Если ты полагаешь, Доминик, что в данный момент

разыгрываешь комедию, ты заблуждаешься. Так комедии не разыгрывают.

— Нет, Эллсворт, не разыгрывают.

— Ты счастлива, что Рорк заключил контракт?

— Так счастлива, что готова переспать с этим Кентом Лансингом, хоть и в глаза его не видела, если когда-нибудь увижусь с ним и он об этом попросит.

— Тогда наш пакт разорван?

— Ни в коем случае. Я буду мешать ему получить любой заказ, какой только могут предложить. Я не оставлю своих попыток. Хотя теперь это будет сложнее, чем раньше. Дом Энрайта, здание Корда и теперь это. Сложнее для меня и для тебя. Он тебя побеждает, Эллсворт. Эллсворт, что, если мы ошибались насчет мира, ты и я?

— Ты всегда ошибалась, дорогая. Прошу меня простить. Уж мне-то не следовало бы удивляться. Конечно же, тебя, несомненно, должно было обрадовать, что он заключил контракт. Я даже готов признать, что меня это ничуть не радует. Вот видишь? Теперь можешь считать свой визит ко мне полностью успешным. Мы просто спишем «Аквитанию» как явное поражение, забудем о нем и будем действовать, как раньше.

— Конечно, Эллсворт. Как раньше. Сегодня на званом обеде я выхлопочу для Питера Китинга заказ на новую больницу.

Эллсворт Тухи отправился домой и провел вечер, размышляя о Хоптоне Стоддарде.

Хоптон Стоддард был коротышкой стоимостью в двадцать миллионов долларов. Эта сумма сложилась из трех наследств и семидесяти двух лет трудовой жизни, целиком отданной деланию денег. Хоптон Стоддард был гением инвестиций, он вкладывал капиталы во все — в дома терпимости, в монументальные театральные постановки на Бродвее, особенно в спектакли религиозного характера, в фабрики, в противозачаточные средства и в закладные под фермерские хозяйства. Он был маленького роста и к тому же сгорблен. Лицо его не было безобразным — так только казалось, но лишь потому, что ему было свойственно только одно выражение: он всегда улыбался. Его ротик был сведен постоянной гримасой доброй улыбки, уголки рта были всегда вздернуты. Брови, напротив, были сведены в скобочки над круглыми голубыми глазками. Волосы, густые, волнистоседые, выглядели как парик, но были настоящие.

Тухи много лет был знаком с Хоптоном Стоддардом и имел на него большое влияние. Хоптон Стоддард никогда не был женат, у него не было родственников и друзей, он не доверял людям, полагая, что они всегда охотятся за его деньгами. Но он был необычайно высокого мнения об Эллсворте Тухи, потому что Тухи был полным антиподом ему и его образу жизни: Тухи нимало не заботился о земных благах. Исключительно в силу этого контраста он видел в Тухи олицетворенную добродетель, но ему никогда не приходило в голову, чем же в таком случае является он сам как противоположность Тухи. И все же от дум о своей земной жизни у него делалось нелегко на сердце, и с годами это чувство усиливалось вместе с неотвратимостью приближавшегося конца. Он нашел облегчение в религии — это была своего рода взятка. Он перепробовал несколько разных конфессий, посещал службы, жертвовал большие суммы и переходил в другую веру. Шли годы, и темп его поиска ускорился, в нем появились признаки паники.