Пенелопа Фицджеральд - Книжная лавка

Миссис Гамар не стала унижаться и делать вид, будто не понимает, о чем идет речь.

– Да, законопроект, выдвинутый моим племянником, вполне может коснуться этого книжного магазина, поскольку в нем говорится о старинных домах, которые не использовались для проживания более пяти лет подряд. Что, безусловно, относится и к Старому Дому. – Интересно, думала она, откуда ему все это известно? Такое ощущение, словно старика питают информацией невидимые подземные корни, так что ему не нужно ни выходить из Холт-хауса, ни с кем-либо видеться. – Знаете, мистер Брандиш, подобные казусы изучает прямо-таки невероятное количество облеченных властью людей, и, пожалуй, простые смертные вроде меня… – она поколебалась, – …и вас не способны даже сразу разобраться, с чего начать. Я принимаю участие в работе суда, имею немалый опыт общественной работы, но даже я, окажись я в такой ситуации, совершенно растерялась бы. И вряд ли сумела бы сразу найти того человека, к которому мне следовало бы обратиться письменно.

– Зато я, мадам, прекрасно знаю, к кому мне следует обратиться письменно. И если бы я не счел своей обязанностью это выяснить, то всего за несколько последних лет потерял бы не одну сотню акров моих болот, а также немалое количество пахотной земли и две водяные мельницы. Позвольте вам сообщить, что покупателем Старого Дома придется стать городскому совету Флинтмаркета, и осуществлять эту покупку они будут в соответствии, во-первых, с законом 1946 года о процедуре приобретения особо ценного земельного владения, во-вторых, с законом 1957 года о жилищных владениях, а также с тем абсурдным законопроектом, который выдвинут вашим племянником. Если до сих пор никаких шагов в этом отношении предпринято не было, мы можем общими усилиями оказать им противодействие. Если же от них придет уведомление о том, что они желали бы вступить в переговоры, мы должны будем попросить об особом рассмотрении этого частного вопроса в присутствии государственного инспектора.

Значение этого «мы» Вайолет Гамар поняла мгновенно и безошибочно. Ей предлагалась сделка, точнее, некое сотрудничество между Холт-хаусом и Имением, и в качестве возвратной услуги от нее требовалось то, что на самом деле она была не в силах осуществить. Но какое это имело значение? Она постарается выиграть время. А мистер Брандиш будет вынужден снова ее посетить и снова попытаться воздействовать на нее с помощью убеждений; потом уже ей будет нужно его навестить, чтобы обсудить кое-какие детали… Он, конечно же, отнюдь не идеально себя контролирует, память наверняка его подводит, так что он успеет подзабыть, о чем они говорили в прошлый раз, и в итоге их визиты друг к другу станут регулярными. Таким образом, ей, не потратив ни капли усилий, удастся существенно выиграть. А пока, пожалуй, не стоит обещать ему слишком много; так будет разумнее.

– Мы, конечно, могли бы подумать о том, как проще осуществить подобный шаг, если до этого действительно дойдет. Но, как вам известно, есть немало различных помещений, сдающихся внаем и вполне подходящих для магазина. И не только в Хардборо, но и в более крупных городах.

– Но я ведь говорю совсем не об этом! И вы не должны уводить разговор в сторону от поднятой мною темы! Мне было так трудно добраться сюда в такую погоду! – И он снова невольно пробормотал себе под нос: – То ли эта женщина попросту глупа, то ли она замышляет недоброе.

– Мне очень жаль, но я больше ничего сделать не в силах.

– Это, видимо, следует понимать так: вы ничего делать и не собираетесь?

Именно это она и имела в виду. Именно так и намеревалась поступить. Ей необходимо было восстановить прежнее положение вещей, и тут не помогли бы ни увертки, ни откровенность: старик видел ее насквозь. С одной стороны, этих ужасных старцев довольно легко растрогать, думала миссис Гамар, но, с другой стороны, есть в них что-то такое, что ей никогда даже в голову не приходило подвергать сомнению. И она повернулась к мистеру Брандишу с очаровательной улыбкой, от которой сразу потеплели ее яркие темные глаза; с помощью этой улыбки ей не раз удавалось тронуть души многих людей, куда более важных, чем он.

– Но вы не должны так говорить со мной, мистер Брандиш. Вы, по-моему, просто не осознаете, что говорите. Вы, должно быть, сочли меня слишком жестокой. Я права?

Мистер Брандиш, казалось, осторожно ворочал в мозгу ее слова, словно это были не слова, а камни, в истинной ценности которых он еще должен убедиться.