Уолдо Фрэнк - Смерть и рождение Дэвида Маркэнда

- Не такая уж я удачливая, Дэвид.

Он молчал, глядя вниз, где маленький еврей в пальто, таком широком и жестком, что оно казалось выточенным из дерева, катил колясочку с плачущим ребенком. Звук был совсем слабый, и смешно было видеть, как он беспокоил взрослого солидного человека, как тот прыгал вокруг колясочки в своем громоздком пальто, качал ее и размахивал руками.

- Вы это знаете так же хорошо, как и я. Чарли очень мил, и я думаю, что люблю его. Во всяком случае, мне нетрудно было сохранять верность ему, если это имеет какое-либо значение. Но он скучный человек, и потом он отлично может обходиться без меня, да и Чарли-младший - тоже: ведь его отняли от груди, когда ему не было и трех месяцев. С тех пор я ни разу ничего по-настоящему для него не сделала, потому что всегда находились или няня, или доктор, или учитель, которые все могли сделать гораздо лучше, чем я. Самое большее, что я могла делать, - это платить _им_. И все-таки я люблю его. Еще одно бесплодное чувство.

- Какое же чувство не бесплодно?

- Трепет. Это чувство, которое меняет вас всего, даже если оно мучительно. Когда порядочная женщина испытывает это чувство или его приближение, она должна подавить его. Я испытала трепет, когда родился Чарли-младший. Это не было бесплодное чувство. Если бы женщины умели говорить правду, они бы сознались (во всяком случае, многие из них), что с радостью имели бы ребенка каждый год. Я испытывала трепет, когда Чарли-младший лежал у моей груди. Только три месяца. А когда его отняли трепет исчез, исчезло и молоко. Дэвид, я испытывала трепет, когда вы меня целовали, хотя вы позабыли об этом.

- Я не позабыл.

- Это почти... это могло бы изменить меня. Знали ли вы это? И я испугалась. Я была такая пай-девочка! Может быть, для того я и вышла за Чарли, чтобы застраховать себя от трепета.

Маркэнд сидел молча, ощущая острый выступ камня, врезавшийся ему в спину и ягодицы. Лоис вдавила в грязь носок своей лакированной туфли. Солнце зашло за серые многоэтажные дома, и город вдруг помрачнел под безоблачным небом, от которого больше не ложился на него сияющий отсвет.

- Идем, холодно, - Лоис вскочила на ноги. - Не напиться ли нам чаю?

- Давайте!

Она круто повернула свой "лозье". Они выехали из парка у памятника "Мэну".

- Помните "Мэн"? - засмеялась Лоис. - Я все хотела, чтоб вы пошли добровольцем.

- Вам нравились золоченые пуговицы, вот и все.

- Вы сами не верите этому.

Они неслись по неприглядному каналу города, пустынному в этот воскресный день, если не считать трамваев и подвод. Тротуары звенели мелодией музыкальных автоматов, стук мотора отдавался в неприступных каменных стенах, у салуна на углу мужчины из мира, внезапно ставшего чужим и враждебным, оглядывались на женщину у руля. Она уменьшила скорость у Сан-Жуан-Хилла, ощупью пробираясь через угрюмую Чертову Кухню, где смрад от скверного виски и предельной нищеты встал угрожающей преградой, сквозь которую они должны были пробиться. Они летели бок о бок с товарным поездом, и их элегантный автомобиль вдруг сделался маленьким, хрупким и обреченным.

- Слушайте, куда же мы едем? - спросил наконец Маркэнд.

Лоис не отвечала. На Джексон-сквер она круто взяла на восток. Ребятишки, играющие в канавах, разрушали обветшалую благопристойность низеньких домиков, обсаженных платанами по фасаду. Машина остановилась у красного кирпичного дома на Уэверли-Плейс. Оконные рамы были свеже выкрашены зеленой краской. Лоис отперла нарядную новенькую дверь с бронзовыми перекладинами по стеклу, завешенному изнутри тяжелым шелком, и взбежала вверх по темной лестнице.

- Идите прямо! - крикнула она.

Маркэнд последовал за ней. На лестнице стоял запах плесени, так хорошо знакомый ему по тем дням, когда он сам снимал квартиру в этой части города. Лоис привела его в большую комнату со стеклянным потолком и эркером, заново оштукатуренную и почти пустую, если не считать широкого дивана, нескольких стульев и книжной полки. Она стояла выпрямившись среди этой пустоты, и тень угасающего дня подчеркивала глубину ее глаз.

- Ну? - сказал Маркэнд.

- Это мое. В прошлом году я решила: раз у Чарли есть контора и клубы и еще не знаю что, на случай, когда ему захочется уйти из дома, могу же и я иметь хотя бы комнату.

- Вы правы, и здесь очень хорошо.

- Здесь было отчаянно пусто, вот что... до сих пор.

Она сделала несколько шагов к нему и встретила его взгляд. Не отводя глаз, она сняла пальто и шляпу, хотела было бросить их на диван, передумала, положила на стул в углу и снова повернулась к нему лицом. Маркэнд следил за всеми ее движениями, словно они имели какой-то особый смысл. В высокой пустой комнате она казалась очень стройной, ее костюм был из тяжелой ткани и скрывал ее тело. Он вдруг заметил это тело, в первый раз за многие годы заметил тело женщины, которую видел почти каждую неделю. Тяжесть сдавила его горло. Он стиснул кулаки и снова разжал их. Он чувствовал ее дыхание, чувствовал, как поднималась и опускалась ее грудь, ее взгляд, обращенный на него. Его руки вдруг потянулись к ней, но он отдернул их.