Николай Фробениус - Лакей маркиза де Сада, или Каталог Латура

***

"Что такое боль?" Латур полагал, что есть четыре вида боли. Обычная боль. Душевная боль. Боль в животе или в сердце. И боль, вызванная тем, что человек слишком много думает. Он не переставал удивляться гримасам Бу-Бу, когда стертые ноги причиняли ей боль. Сам Латур не чувствовал боли, порой он даже не верил, что он живой человек. Душевная боль была для него чем-то загадочным. Он думал, что в нее можно вглядываться, отчего она становится еще сильнее. Можно уступить ей, влюбиться в нее. Душевная боль, которую Латур испытал, когда Гупиль привязал его к дереву и заставил ждать наказания, которое так и не последовало, была для него ненастоящей и отвратительной. Ее нельзя было контролировать, и она заставила Латура желать смерти. Теперь он, думая о том, что адвокат заключил с ним договор, расторгнуть который было уже невозможно, не смел поднять на Гупиля глаза: адвокат рассчитался с Латуром, даже не наказав его, и тем самым заставил того жаждать наказания и боли. Это сделало Гупиля всемогущим, а Латура - слабым и жалким. Другой вид душевной боли Латур испытывал, сидя в лесу и размышляя об Онфлёре, горожанках и странной ненависти читавшейся на лицах незнакомых людей. О власти над ними священника и планах Гупиля. Такую боль человек испытывает, когда чувствует свою зависимость от чего-то непонятного.

Латур, окруженный безграничной материнской любовью, продолжал жить в кухонном чаду родного дома с Бу-Бу и Гупилем, занятыми своими делами, но считал, что на самом деле все это уже кончилось. Отошло в прошлое. Он уходил из дома. Играл с дочерьми управляющего яблоневым садом Реньё. Они были такие милые, с круглыми животиками, и у каждой на носу была родинка. Он заманивал их в свое тайное убежище - хижину, построенную им в лесу. Девочкам нравились сказки о Лесном Царе, которые он рассказывал, могучем Лесном Царе, способном явить им невероятные чудеса, если они предстанут перед ним голышом. С видом знатока он присутствовал при этом сеансе и следил, чтобы все делалось по желанию Лесного Царя. Худенькие девочки стояли в хижине без единой нитки на теле, дрожа от нетерпения и холода, а Латур ходил вокруг них, щурился и тер лоб: нет, этого еще мало, они должны лечь на землю и поднять ноги как можно выше, чтобы Его Величество Лесной Царь как следует рассмотрел их. Девочки переглянулись. Но взгляд синих глаз Латура убедил их, и они повиновались. Он удовлетворил свое любопытство и дрожащим голосом объявил, что Лесной Царь доволен. Однако до чего же странно устроено у девочек тело! Он пошел домой к Бу-Бу и, чего давно не делал, сунул голову ей под мышку.

У Латура появился новый интерес. Огромный яблоневый сад и зеленые холмы Онфлёра привлекали бабочек. Здесь росли всевозможные цветы, осот и тимьян, над которыми они кружили, и Латур не уставал наблюдать за ними. Ослепительно синие или ярко-алые, они мелькали среди листвы, словно фантастические пятна в однообразной зелени деревьев. Латур научился различать бабочек и узнал их названия. Адмирал с черными бархатными крыльями, покрытыми белыми пятнышками и поперечными оранжевыми полосками. Вишнево-коричневый дневной павлиний глаз с фиолетовым глазком на каждом крылышке. Он видел пестрых разноцветных огневок, махаонов, парусников. Здесь были лимонно-желтые и ядовито-зеленые бабочки, светло-голубые и белые. Латур выискивал самых ярких, он любил наблюдать, как они спят на деревьях или на нижних сторонах листьев. Их грациозный полет отзывался в нем дрожью, но, когда они исчезали за кронами деревьев, на него накатывала тоска - ведь он не знал, увидит ли он их снова. Тогда он начинал ловить их. Сначала, поймав, он быстро отпускал их, но потом обнаружил, что бабочек можно убивать и засушивать, и они навсегда сохранят свою красоту. Он собирал их в коробки, которые хранил в сарае на заднем дворе. Иногда он вынимал мертвых бабочек из коробок и представлял себе, будто они живые и, легко взмахивая крыльями, летают над ним. Сарай служил ему кабинетом, и Латур предпочитал проводить время со своими бабочками, чем слушать бессмысленную болтовню Гупиля.

Но вот наступил день, когда Бу-Бу сказала, что отныне Латур будет посещать католическую начальную школу в Онфлёре. Спорить было бесполезно. Эта перспектива вызвала у него отвращение. Ему вовсе не хотелось вместе с другими мальчиками Онфлёра слушать поучения священника. Но Бу-Бу настояла на своем.

Латур со страхом смотрел на суровые лица учеников и слушал монотонные молитвы отца Мартена. У него не было оснований считать, что учитель или ученики дружески отнесутся к нему. Отец Мартен был строг и требовал от своих подопечных безупречного поведения. Правильная речь и строгая осанка могли помочь завоевать его симпатии. У него был горячий нрав, и он легко раздражался, если ученики проявляли недостаток воспитания. От них требовалась безоговорочная покорность учителю, Церкви, религии и уважение к соученикам. Воспитание, per se*. Его палка была тверда, и он безжалостно пускал ее в ход, если ему казалось, что ученики нарушают правила. Однако при таком режиме Латур чувствовал себя лучше, чем можно было ожидать. Он внимательно слушал учителя, и ему нравилось строгое выражение его лица.