Олег нагорнов - Сборник рассказов

Человек встал и вышел из кабинета в просторный холл, поднялся по широкой лестнице на второй этаж. Бесшумно открыл одну из дверей и, не включая света, прошел внутрь небольшой уютной спальни. На кровати спал мальчик десяти лет. Его сын. Присев на край кровати, он погладил ребенка по голове. Жена человека, дремавшая в кресле, проснулась.

– Это ты?

– Да. Спи.

– Я не спала.

– Как он?

Женщина вздохнула. Если объединить все диагнозы, которые врачи поставили ее сыну, то получиться один, очень короткий – обречен.

– Как всегда. У тебя кто-то был? Я слышала голоса.

– Это…в общем, я теперь его клиент.

– Ты не умеешь врать. Очередной врач?

– Да, ответил он после паузы, – Доктор Сайнт. Он только что приехал.

– Так поздно?

– Да, я его вызвал. Ночевать он не остался.

– Что он предлагает? Она грустно улыбнулась, – Съездить на воды?

– Нет. Это хороший доктор. Я пойду, надо поработать.

– Хорошо.

Человек спустился вниз, но пошел не в свой кабинет, а на кухню. Достал из аптечки пузырек с глазными каплями, вылил содержимое в раковину, тщательно вымыл, налил в него минеральной воды из холодильника, закрыл крышкой. И снова поднялся наверх, к спальне. Он постоял какое-то время перед закрытой дверью, прислушиваясь. Тихо вошел. Жена не уснула.

– Доктор привез лекарство, надо дать его Марку.

– Сейчас, среди ночи? И что это за лекарство?

– Просто общеукрепляющее. Не волнуйся. Но его нужно дать сейчас.

Она помогла ему, приподняв голову сына над подушкой. Ребенок проснулся.

– Папа?

– Просто выпей это, Марк. Это недолго.

– Оно горькое?

– Нет, по вкусу как минералка, я пробовал.

Перед тем как дать пузырек сыну, человек сжал его в руке и на миг закрыл глаза. Конечно, можно было обойтись без воды, но все должно выглядеть более-менее натурально.

Когда ребенок уснул, человек поцеловал жену и сказал:

– Иди спать. Я посижу с ним. Все будет хорошо.

Он сидел в кресле и смотрел на сына, впервые за два года, спящего спокойным, здоровым сном.

Единственное чудо, данное ему по договору, было потрачено.

Сатана смотрел на неспокойное, свинцового цвета море из небольшого окна полуразрушенной древней башни.

– Асмодей, – тихо позвал он.

– Я здесь, владыка тьмы.

– Явись, только тихо, к вчерашнему «клиенту». Скажи ему, что я разрываю договор.

– Но, повелитель…

Сатана обернулся.

– Мне он не нужен. Пусть оставляет себе свое чудо и свою душу. Если мы будем брать все, что попало, то превратим ад в рай. Ты этого хочешь?

Асмодей поклонился и исчез.

-Морально тяжело, наверное?

-Конечно. Но со временем, ко всему привыкаешь. Как опытный хирург. Хотя есть отдельные случаи, к такому привыкнуть невозможно. И, я бы сказала, таких немало.

Мы прогуливались по тихой алее, засаженной кустами роз. Весна. На небе – ни облачка. Вот только птиц совсем не слышно. Дорожка, выложенная древним, покрытым мхом булыжником, приглушает звук наших размеренных шагов. Смерть взяла меня под руку, и почти прошептала: – Дети, особенно дети. Этого я никогда не смогу понять.

-Ты винишь Его?

-Нет, нет. Он дал вам все, чтобы жить, и быть счастливыми. Но где-то вы Его неправильно поняли. От этого все и происходит…все это…

Некоторое время мы идем молча, думая каждый о своем. Я почти физически ощущаю ее мудрость, ее спокойствие. Мудрость и спокойствие вечности. Смерть убирает белоснежный локон со лба, ее глаза, серые, с чуть зеленоватым оттенком,смотрят туда, куда мне не заглянуть. Смерть вспоминает, ей есть что вспомнить. Невольно улыбаюсь. Она замечает это, улыбается в ответ: – Чего это ты?

-Ты ведешь себя как настоящая женщина. Когда смеешься, у тебя ямочки на щеках. И рука совсем теплая.

-Я и есть женщина! А ты чего хотел? Скелет с косой в ужасном, черном балахоне, тебя больше устраивает?

-Нет, так лучше, честное слово. Ты очень красивая.

-Ты что, флиртуешь со мной? Да шучу я, не бойся, – она подмигивает, а я призываю на помощь все свое мужество, чтобы сохранить на лице непринужденную улыбку.

-Я не боюсь. Но, мне кажется, пока рано. Или нет?

-Рано, конечно. Не волнуйся, тебе еще многое предстоит сделать.

-Что, все-таки, самое трудное? – стараюсь вернуть разговор в прежнее русло.

-Ну, кроме того, о чем я уже говорила…это ваше понимание. Когда приходишь, и человек тебя уже видит…и все понимает. Очень тяжело. Эти глаза…

-У всех?

-Нет, конечно. Некоторые улыбаются, они рады мне. Это избавление. Ведь боль действительно бывает невыносимой.