Томас Гарди - Три незнакомца

-- Разрешите укрыться у вас на часок, друзья, а то ведь насквозь промокнешь, пока доберешься до Кэстербриджа.

-- Заходите, сударь, сделайте милость, -- ответил пастух, хотя, пожалуй, уже не с такой готовностью, как в первый раз. Не то чтобы Феннел был скуповат, этого греха за ним не числилось, но комната была невелика, свободных стульев почти не оставалось, и хозяина, возможно, смущала мысль, что вымокший до нитки путник будет не слишком приятным соседом для женщин и девушек в нарядных платьях.

Меж тем вновь пришедший сбросил плащ и повесил шляпу на гвоздь в одной из потолочных балок, словно ему нарочно указали для нее это место, а затем вышел вперед и уселся за стол. Стол был придвинут почти вплотную к камину, чтобы освободить место для танцев, и угол его приходился у самого локтя первого путника, примостившегося возле огня, так что теперь оба пришельца оказались в близком соседстве. Они кивнули друг другу, и, когда знакомство таким образом состоялось, первый протянул второму фамильную кружку -объемистую посудину из простого фаянса; подобно тому как порог бывает избит шагами пешеходов, так края ее были истерты жаждущими губами многих поколений, ушедших теперь туда, куда уходит все живое; выпуклые ее бока опоясывала надпись желтыми буквами:

Сладко из меня пить,

Без меня веселию не быть.

Второй пришелец с охотой поднял кружку к губам и отхлебнул из нее, а потом еще и еще, пока легкая синева не разлилась по лицу мисс Феннел, с немалым изумлением взиравшей на то, как щедро один из ее непрошеных гостей потчует другого тем, чем ему совсем бы и не пристало распоряжаться.

-- Так я и знал! -- с глубоким удовлетворением сказал гость, отрываясь от кружки и поворачиваясь к пастуху. -- Еще когда я проходил по саду, перед тем как к вам постучать, и увидел ульи, что там расставлены, я еще тогда сказал себе: "Где пчелы, там мед, а где мед, там брага". Но такого славного медку я уж не чаял отведать в нынешнее время. -- Он снова приложился к кружке с таким усердием, что дно ее поднялось угрожающе высоко.

-- Рад, что вам понравилось! -- радушно сказал пастух.

-- Да, мед ничего себе, -- подтвердила и миссис Феннел, однако более сдержанным тоном, видимо считая, что похвала иной раз покупается слишком дорогой ценой. -- Но с ним столько возни, мы, пожалуй, больше не будем его делать. Мед и свежий берут нарасхват, а для себя можно сварить немножко сыты из той воды, что остается после промывки вощины.

-- Ну, что вы, это было бы прямо грешно! -- укоризненно воскликнул незнакомец в сером, в третий раз прикладываясь к кружке и отставляя ее на стол пустую. -- Хлебнуть эдакого старого медку -- да ведь это так же приятно, как в церковь пойти в воскресенье либо убогого приютить в любой день недели!

-- Ха-ха-ха! -- отозвался сидевший в углу; до сих пор он молча покуривал трубку, но теперь счел своим долгом показать, что им оценено остроумие собеседника.

Надо сказать, что старый мед, изготовленный так, как его готовили в те дни, из чистейшего, без крошки вощины, меда, собранного в том же году: четыре фунта меда на галлон воды, с надлежащей примесью яичных белков, дрожжей, кардамона, имбиря, гвоздики, мускатного ореха и розмарина, -- перебродивший как следует, разлитый по бутылкам и постоявший в погребе, -этот мед был весьма крепким напитком, хотя на вкус и казался не так крепок, как был на самом деле. Действие его мало-помалу начало сказываться на незнакомце в сером: вскоре он уже расстегнул жилет, развалился на стуле, вытянул ноги и вообще вел себя так развязно, что невольно привлекал внимание к своей особе.

-- Так-то вот, -- начал он, -- в Кэстербридж лежит моя дорожка, и в Кэстербридж я должен попасть во что бы то ни стало. Я уже сейчас был бы там, да вот дождик сюда загнал -- ну и что ж, я об этом не жалею.

-- Вы разве живете в Кэстербридже? -- спросил пастух.

-- Пока еще нет, но думаю туда переехать.

-- Ремеслом хотите каким-нибудь заняться?

-- Что ты, -- вмешалась жена пастуха. -- Разве не видишь: гость наш, по всему, человек с достатком, на что ему работать.

Серый незнакомец помолчал с минуту, словно взвешивая, подходит ли ему такое определение. Затем решительно его отверг.

-- С достатком! -- сказал он. -- Нет, сударыня, это не совсем верно. Я рабочий человек, да! Приходится работать. Вот доберусь я до Кэстербриджа -дай бог, чтобы в полночь, -- а уж в восемь пожалуйте на работу. Да-с! Дождь ли, снег ли, хоть разорвись, хоть лопни, а свою работу я завтра должен сделать.

-- Бедняга! Так, значит, вы хоть и по-городскому одеты, а на поверку еще беднее нас? -- откликнулась жена пастуха.