Роман Гари - Голубчик

- На что ты потратил свою жизнь, Бурак? - спросила кукла. - На ковыряние в зубах, вот на что!

- Я уже говорил вам, месье Бурак, что упражнение заключается в том, чтобы удалиться от самого себя на пять метров и войти в другой объект. Вы не получите приятного, доброжелательного, мудрого и милосердного окружения посторонних, если замкнетесь в себе. Избегайте варки в собственном соку, господа, - таково общее правило. Приучайтесь с самого начала вариться в чужом - это менее болезненно. Пока вокруг вас миллионы чужих людей, вы обречены на одиночество. Но стоит подумать о них и об их трудностях - и свои станут легче. Беды ближнего облегчают нам жизнь.

Само собой, все это говорилось через манекен, который с циничной ухмылкой цедил слова и жевал сигару. Мы покатывались со смеху. Все высокое следует несколько снижать - это тоже важное правило. Снижение, подгонка всех вещей по человеческой мерке есть основа стоицизма, иначе тебе не по себе и мир не по тебе.

Вспомните: "Кто не сбережет сам себя, тот кончит дин на складе потерянных вещей". Так говорил великий О'Хиггинс, который мог вселить в пустой собор полсотни голосов и трагически погиб, потеряв свой собственный.

Напоминаю, если кто запамятовал: господин Паризи всегда носил на шее длинный белый шелковый шарф, чтобы движения адамова яблока не выдавали его, когда он чревовещает, и даже дома не снимал шляпы с высоко поднятой головы, чтобы подчеркнуть, что не склоняется ни перед кем и ни перед чем.

Я не сразу разобрался, что газета "Собеседник" неверно поняла мое письмо и направила меня к господину Паризи ошибочно. Ведь его методика призвана помогать людям завязывать дружбу сначала с туфлями, стульями и прочими обиходными предметами, а потом с другими, более сложными и более отдаленными. Но мне нужно не это. Если я и хотел сделать Голубчика говорящим, то только потому, что иногда заговаривал с ним сам и было бы куда веселее поболтать вдвоем. Но я вовсе не думал, что мой удав вдруг всерьез обретет человеческий голос, я имел в виду условную беседу, обыкновенную игру. Этакую оживленную разрядку. Как только я понял, что господин Паризи трудится в системе социальной защиты - недаром его метод признан полезным для общества, в Большом Париже у него обширная практика, особенно среди лиц женского пола, - я перестал посещать занятия. Мне не нужно нянек. Просто хотелось поговорить с удавом, разыграть Голубчика.

Один мой знакомый по "Рамзесу", господин Жобер, как-то за стаканчиком рассказал мне о своем психоаналитике. Вот действительно стоящее изобретение.

- Понимаете, он обязан вас выслушать, он за это получает деньги. Усаживаете его в кресло, заставляете взять карандаш с блокнотом и записывать каждое ваше слово. Он на то и существует, что интересуется вами, такова его роль в обществе потребления.

Поначалу я не пропускал ни одного занятия и кое-чему научился: например, обставлял свои поездки в метро приятными, вежливыми репликами соседей.

- Месье Дюр, ваша очередь. Расскажите нам, для чего вы хотите стать чревовещателем.

Для того, чтобы обратить на себя внимание, выделиться. В "Дешевых товарах" мимо меня каждый день проходит человек с тысячу, не меньше. Всем чего-то не хватает, и все хватают вещи. За год набирается тысяч триста, за восемь лет - чуть не десять миллионов, и все мимо... Продавцов - тех хоть замечают, к ним обращаются, что-то спрашивают, какое-никакое, а общение, ну, а на моем месте... За двадцать пять лет, что я прослужил в "Самаритен", мимо меня, считай, прошло все население Франции, да не один раз. Кажется, мог бы хоть кто-нибудь... Нет. Никто.

- Неужели? - подала голос кукла.

- Ни один человек.

- Нехило. А если самому дернуть кого-нибудь за рукав?

- И что сказать? О таких вещах не говорят.

- Вся беда от общества потребления, - вмешался я. - Всеобщее процветание. Всеобщая занятость.

- К... как это - всеобщая занятость? - спросил манекен, поперхнувшись от волнения первым словом.

- Всеобщая занятость - это всеобщая занятость, каждый занят, вот и все.

Я хотел изобразить смех, но выдохся, и манекен захрипел как удавленник.

- Больше силы! - командовал господин Паризи. - Выкладывайтесь до конца! Все наружу! Нутром, и как можно сильнее! Выкладывайте все, не беда, если и с кровью. Там, в глубине, ваш настоящий голос. Заперт внутри, в чреве. В горле не то, один пустой звук. Пусть говорят потроха... Изливайтесь, извергайтесь! Это главное. Излияние - залог жизни. Внутри все накапливается, застаивается, загнивает, нарывает и убивает. Жмите во весь дух! И не бойтесь быть смешными. Смеяться будут над куклой, она на то и посажена. Начали!