Ник Хорнби - Слэм

— Из всего, Сэм... — выдавила из себя мама после молчания, длившегося, кажется, целую вечность. — Из всего, что ты мог сделать... Из всех способов сделать мне больно...

— Я не хотел... — забормотал я. — В самом деле. Я не хотел, чтобы Алисия залетела. Уж этого я никак не хотел...

— Знаешь, есть хороший способ не залететь, — ответила мама. — Не заниматься сексом!

Я промолчал. Я имею в виду, что с этим трудно спорить, правда? Но получалось так, что я мог за всю свою жизнь заниматься сексом раз или два, но и этого оказалось слишком много, если я решил, что не хочу иметь детей. Только поздно мне принимать такое решение. Дети у меня уже есть. Один ребенок точно, если только у Алисии не двойня.

— Я буду бабушкой, — сказала мама. — Я на пять лет моложе Дженнифер Энистон — и буду бабушкой. На два года моложе Кэмерон Диас...

Кэмерон Диас — это что-то новенькое. Раньше я про нее не слышал.

— Да, — сказал отец Алисии. — Ну... в этом много неприятного. Но сейчас нас беспокоит будущее Алисии.

— А как же Сэм? — спросила мама. — Ведь и у него было будущее...

Я взглянул на нее. Было?! У меня было будущее? А теперь нет?! Я хотел, чтобы она убедила меня, что все будет в порядке. Я хотел, чтобы она поддержала меня, что, мол, она не пропала и я не пропаду. Но она не произнесла этого. Она сказала, что у меня больше нет будущего.

— Разумеется. Но мы больше беспокоимся об Алисии, потому что она наша дочь.

На мой взгляд, это было разумно. Ведь когда мама начала рыдать, это было не потому, что она расстроилась из-за Алисии.

— Алисия, радость моя, — обратилась к ней мама, — ты только сейчас это обнаружила, так?

Алисия кивнула.

— Так что ты еще не определилась со своими желаниями, правда? Ты еще не понимаешь, хочешь ли ты его оставить?

— Нет, знаю! — ответила Алисия. — Я не хочу убивать моего ребенка.

— Ты не убиваешь ребенка. Ты просто...

— Я читала об этом в Интернете. Это уже ребенок.

Мама Алисии вздохнула.

— Не знаю, откуда ты взяла эти глупости... — начала она. — Эти люди, которые пишут в Интернете про аборты, — это все христиане-евангелисты и...

— Неважно, кто они, так ведь? Факт есть факт.

Разговор зашел в тупик. Все было не к месту. Кэмерон Диас, христиане-евангелисты... Не собирался я выслушивать эту хренотень. Но что мне хотелось бы сейчас услышать, я тоже не знал. Что лучше?

— Я лучше пойду, — сказал Марк.

Мы как-то забыли, что и он здесь, и уставились на него так, будто не понимали толком, кто он такой и что здесь делает.

— Домой, — пояснил Марк.

— Да, — согласилась мама. — Конечно.

Она слегка кивнула ему, но оказалось, что он еще босой, поэтому он направился в мамину спальню за своими туфлями.

— Ну и каков итог? — спросил папа Алисии.

Все по-прежнему молчали, даже после того, как Марк опять попрощался и наконец окончательно ушел. Я не понимал, к чему может привести нас этот разговор, кроме того места, в котором мы уже и так находились. Алисия беременна и хочет рожать. Если все останется так, как есть, мы можем спорить хоть до посинения, это ничего не изменит.

— Мне нужно поговорить с моим сыном наедине, — вдруг произнесла мама.

— Больше никаких разговоров наедине, — возразил ей папа Алисии. — Все, о чем вы хотите поговорить с ним, касается нас. Теперь мы одна семья!

Мне захотелось сказать ему, что он сморозил полную глупость. Мама вспылила:

— Извините, но я буду говорить с моим сыном наедине всю оставшуюся жизнь, когда захочу. И мы не одна семья. Как теперь, а может, и в грядущем. Сэм в любом случае поступит как надо, и я тоже, но если вы полагаете, что можете приходить ко мне домой и слушать мои частные разговоры, то вам стоит отказаться от подобных мыслей.

Папа Алисии хотел что-то возразить, но встряла Алисия.

— Вы не поверите, — сказала она, обращаясь к моей маме, — но мой папа в обычной ситуации — умный человек. Но сейчас он говорит абсурдные вещи. Папа, ты разве не хочешь впредь беседовать со мной наедине, не в присутствии Сэма и его мамы? Хочешь? Тогда заткнись... пожалуйста.

И ее папа взглянул на нее и улыбнулся, и моя мама тоже, и на этом все закончилось.

Первое, чем поинтересовалась у меня мама, когда все они ушли, было:

— Думаешь, это просто невезение? Или мы все такие бестолковые?

Я был зачат, потому что мои родители не предохранялись. Так что я мог бы сказать: вы были глупые, а я — невезучий. Но я решил не говорить этого. Определенно я не знал точно, тупой я или нет. Может, и тупой. Ведь на пакетах с презервативами не пишут: «Внимание! У вас должен быть миллиардный IQ, чтобы надеть его правильно».