Оскар Уайльд - Портрет Дориана Грея [сборник]

ДЖЕК. Ну, это чепуха!

АЛДЖЕРНОН. Нисколько.

ДЖЕК. Я совершенно не намерен с тобой спорить. Ты всегда обо всем споришь.

АЛДЖЕРНОН. Да все на свете для этого и создано.

ДЖЕК. Ну, знаешь ли, если так считать, то лучше застрелиться… ( Пауза .) Ты не думаешь, Алджи, что лет через полтораста Гвендолен станет очень похожа на свою мать?

АЛДЖЕРНОН. Все женщины со временем становятся похожи на своих матерей. В этом их трагедия. Ни один мужчина не бывает похож на свою мать. В этом его трагедия.

ДЖЕК. Это что, остроумно?

АЛДЖЕРНОН. Это отлично сказано и настолько же верно, насколько верен любой афоризм нашего цивилизованного века.

ДЖЕК. Я сыт по горло остроумием. Просто шага нельзя ступить, чтобы не встретить умного человека. Это становится поистине общественным бедствием. Чего бы я не дал за нескольких настоящих дураков. Но их нет.

АЛДЖЕРНОН. Они есть. Сколько угодно.

ДЖЕК. Хотел бы повстречаться с ними. О чем они говорят?

АЛДЖЕРНОН. Дураки? Само собой, об умных людях.

ДЖЕК. Какие дураки!

АЛДЖЕРНОН. А кстати, ты сказал Гвендолен всю правду о том, что ты Эрнест в городе и Джек в деревне?

ДЖЕК (покровительственным тоном). Дорогой мой, вся правда – это совсем не то, что следует говорить красивой, милой, очаровательной девушке. Что у тебя за превратные представления о том, как вести себя с женщиной?

АЛДЖЕРНОН. Единственный способ вести себя с женщиной – это ухаживать за ней, если она красива, или за другой, если она некрасива.

ДЖЕК. Какая чепуха!

АЛДЖЕРНОН. Но все же, как быть с твоим братцем? С беспутным Эрнестом?

ДЖЕК. Не пройдет недели, и я навсегда разделаюсь с ним. Я объявлю, что он умер в Париже от апоплексического удара. Ведь многие скоропостижно умирают от удара, не так ли?

АЛДЖЕРНОН. Да, но это наследственное, друг мой. Это поражает целые семьи. Не лучше ли острая простуда?

ДЖЕК. А ты уверен, что острая простуда – это не наследственное?

АЛДЖЕРНОН. Ну конечно, уверен.

ДЖЕК. Хорошо. Мой бедный брат Эрнест скоропостижно скончался в Париже от острой простуды. И кончено.

АЛДЖЕРНОН. Но мне казалось, ты говорил… Ты говорил, что мисс Кардью не на шутку заинтересована твоим братом Эрнестом? Как она перенесет такую утрату?

ДЖЕК. Это не важно. Сесили, смею тебя уверить, не мечтательница. У нее превосходный аппетит, она любит долгие прогулки и вовсе не примерная ученица.

АЛДЖЕРНОН. Хотелось бы мне познакомиться с Сесили…

ДЖЕК. Постараюсь этого не допустить. Она очень хорошенькая, и ей только что исполнилось восемнадцать.

АЛДЖЕРНОН. А ты сказал Гвендолен, что у тебя есть хорошенькая воспитанница, которой только что исполнилось восемнадцать?

ДЖЕК. К чему разглашать такие подробности. Сесили и Гвендолен непременно подружатся. Поручусь чем угодно, что через полчаса после встречи они назовут друг друга сестрами.

АЛДЖЕРНОН. Женщины приходят к этому только после того, как обзовут друг друга совсем иными словами. Ну а теперь, дружище, надо переодеться. Иначе мы не захватим хорошего столика у Виллиса. Ведь уже скоро семь.

ДЖЕК ( раздраженно ). У тебя постоянно скоро семь.

АЛДЖЕРНОН. Ну да, я голоден.

ДЖЕК. А когда ты бываешь неголоден?

АЛДЖЕРНОН. Куда мы после обеда? В театр?

ДЖЕК. Нет, ненавижу слушать глупости.

АЛДЖЕРНОН. Ну тогда в клуб.

ДЖЕК. Ни за что. Ненавижу болтать глупости.

АЛДЖЕРНОН. Ну тогда к десяти в варьете.

ДЖЕК. Не выношу смотреть глупости!

АЛДЖЕРНОН. Ну так что же нам делать?

ДЖЕК. Ничего.

АЛДЖЕРНОН. Это очень трудное занятие. Но я не против потрудиться, если только это не ради какой-то цели.

Входит Лэйн.

ЛЭЙН. Мисс Фейрфакс.

Входит Гвендолен. Лэйн уходит.

АЛДЖЕРНОН. Гвендолен! Какими судьбами?

ГВЕНДОЛЕН. Алджи, пожалуйста, отвернись. Я должна по секрету поговорить с мистером Вордингом.

АЛДЖЕРНОН. Знаешь, Гвендолен, в сущности я не должен разрешать тебе этого.

ГВЕНДОЛЕН. Алджи, ты всегда занимаешь аморальную позицию по отношению к самым простым вещам. Ты еще слишком молод для этого.

Алджернон отходит к камину.

ДЖЕК. Любимая!

ГВЕНДОЛЕН. Эрнест, мы никогда не сможем пожениться. Судя по выражению маминого лица, этому не бывать. Теперь родители очень редко считаются с тем, что говорят им дети. Былое уважение к юности быстро отмирает. Самое минимальное влияние на маму я утратила уже в трехлетнем возрасте. Но даже если она помешает нам стать мужем и женой и я выйду еще за кого-нибудь, и даже не один раз, – ничто не сможет изменить моей вечной любви к вам.