Оскар Уайльд - Портрет Дориана Грея [сборник]

А обитатели моря уже никогда не заплывают в залив, как бывало, горюя, они удалились в другие области моря.

Стояла зима. Была лютая стужа…

Большой сосновый лес застыл; снег окутал его толстым покровом и повис затейливыми клочьями на ветвях деревьев. Ледяной Царь приказал Горному Потоку остановиться, и тот, вися в воздухе, стал неподвижен.

Птицы и звери зябли и не знали, как укрыться от холода.

– Что за нестерпимая погода… Уф! – говорил Волк, поднимая хвост и крадучись между кустарниками.

– Куит! Куит! Куит! – жалобно стонала зеленая Коноплянка. – Земля замерла: на нее надели белый саван…

– Земля надела венчальный убор, должно быть, она выходит замуж… – говорили друг другу нежные Горлицы, не зная, куда девать закоченевшие от холода розовые лапки.

– Если вы будете говорить глупости, я вас съем, – сказал им сердито Волк.

– По-моему, не все ли равно, отчего холодно, – наставительно заметил Зеленый Дятел. – Ведь от ваших рассуждений теплее не будет…

Дятлу никто не возражал. И он был прав.

На самом деле холод был невероятный. Маленькие белочки зябли даже в дупле. Потираясь друг о друга мордочками, они все-таки не могли согреться. Кролики также зябли, хотя и лежали в своих норках клубочками. Только одни рогатые филины да совы не жаловались на погоду: они были очень тепло одеты. Поводя своими круглыми красными глазами, они аукались друг с другом и кричали на весь лес:

– Ту-вит! Ту-ву-у! Ту-вит! Ту-ву-у! Вот так славная погодка!

В эту-то холодную пору возвращались домой два Дровосека. Они шли сосновым бором, съежившись от холода. Не раз они падали и проваливались в глубокий сугроб, откуда вылезали белыми, осыпанными снегом. Как-то поскользнувшись, они уронили свои вязанки с хворостом, и те развязались. Большого труда стоило снова связать их окоченевшими руками. Вскоре они заблудились и страшно испугались, потому что снег уже протягивал к ним свои ледяные объятия. После долгого блуждания они достигли наконец края бора и увидели мелькавшие вдали огоньки своей деревни. Это их так обрадовало, что они стали веселы. Лишь подходя к деревне, они вспомнили о своей ужасной бедности, и сердца их наполнились печалью.

– Да, – сказал один из них, – жизнь нас не радует: она принадлежит только богачам. Право, было бы не так худо, если бы мы погибли в бору.

– Это верно, – ответил ему товарищ. – Мир разделен чересчур несправедливо: у одних очень много, а у других слишком мало.

Едва Дровосек проговорил эти слова, как впереди его блеснула яркая звезда. Скользнув наискось горизонта, она упала. Дровосекам показалось, что звезда упала близ ив, невдалеке от них.

– Эге! Да уж не клад ли это! – вскричал один Дровосек.

И оба товарища пустились наперегонки к месту, где, как им показалось, упала звезда.

Вскоре один Дровосек опередил своего товарища. Пробежав ивы, он и в самом деле увидел на снегу большой золотой сверток. Нагнувшись к нему, Дровосек заметил, что это был в несколько раз свернутый плащ из золотой ткани.

– Иди скорей смотреть упавшее сокровище! – закричал Дровосек своему товарищу.

– Наверное, тут золотые монеты, – сказал подошедший Дровосек.

Товарищи стали развертывать плащ, предвкушая приятный раздел золота.

– Да здесь что-то мягкое и теплое, – сказал вдруг один из Дровосеков.

– Вот горькое разочарование! – воскликнули они разом, когда вместо золота увидели спавшего ребенка.

Дровосеки быстро прикрыли ребенка плащом и печально задумались.

– Да, не везет нам, – сказал один другому. – Куда мы денем этого ребенка? Придется оставить его здесь. Пойдем скорее домой, мы должны кормить своих детей, а не чужих.

– Я не могу оставить здесь ребенка для погибели: это нехорошо, – сказал другой Дровосек. – Я так же, как и ты, кормлю из пустого горшка полдюжины ртов, но все же я беру этого ребенка домой.

И Дровосек, нежно укутав в плащ ребенка, поднял его и пошел домой.

– Ведь это же безумие! – говорил ему шедший сзади товарищ.

Но, поразмыслив, он стал дивиться его мягкосердечию.

Когда они пришли в деревню, товарищ сказал Дровосеку, несшему ребенка:

– Мы должны поделиться: если ты берешь ребенка, то мне отдай плащ.

– Этого нельзя сделать, – отвечал Дровосек. – Плащ ни тебе, ни мне не принадлежит, он – собственность ребенка.

Дровосек простился с товарищем и пошел к дому. Жена очень обрадовалась его приходу, освободила его от вязанки хвороста, стряхнула с него снег и тут только заметила сверток в его руках.