Джон Голсуорси - Из сборника 'Пять рассказов'

Хейторп покачал головой.

- Вряд ли можно согласиться с вашим утверждением, будто мы ничего не получим в случае банкротства. Мы предполагаем, что вы сильно преуменьшаете возможности. Тысяча пятьсот в год - это самое меньшее, на что мы можем пойти.

- Никогда не соглашусь, черт вас побери!

Снова пауза. Затем Вентнор, стряпчий, буркнул сердито:

- В таком случае мы знаем, что нам делать.

Мистер Браунби с нервной поспешностью перебил его:

- Значит, тысяча двести фунтов в год - это ваше... ваше последнее слово?

Старый Хейторп кивнул.

- Зайдите через месяц. Я посмотрю, что можно для вас сделать.

Он закрыл глаза.

Шесть джентльменов окружили мистера Браунби, переговариваясь тихими голосами. Мистер Вентнор поглаживал ногу и сердито косился на старика, который не открывал глаз. Наконец мистер Браунби подошел к мистеру Вентнору, посовещался с ним, потом, прочистив горло, объявил:

- Сэр, мы обсудили ваше предложение и решили принять его в качестве временной меры. Мы явимся через месяц, как вы желаете. Надеемся, что к тому времени вы придете к более основательному решению, дабы избежать того, о чем мы все будем сожалеть, но что может оказаться печальной необходимостью.

Старый Хейторп кивнул. Восемь джентльменов взяли шляпы и один за другим вышли из комнаты; мистер Браунби галантно замыкал шествие.

Старик, задумавшись, сидел в кресле: он не мог встать без посторонней помощи. Итак, он обвел их вокруг пальца и получил месяц сроку, а через месяц снова проведет их. К тому времени будет улажено и дело Пиллина и все то, что с ним связано. Трусливый тип этот Джо Пиллин! Старый Хейторп захихикал. Прошел ровно месяц с того вечера, как он приходил сюда. Слуга объявил: "Мистер Пиллин, сэр!" - и он проскользнул в дверь, точно тень.

Аккуратный, худой, как щепка, и желтый, как пергамент, руки - словно птичьи когти, шея, закутанная в кашне, дрожащий голос:

- Здравствуй, Сильванес. Боюсь, что ты...

- Чувствую себя превосходно. Садись. Выпей портвейна.

- Что ты! Я не пью портвейн. Это яд для меня.

- Напрасно, он был бы тебе полезен.

- Знаю, ты это всегда говоришь. Но у тебя железный организм. А если бы я пил портвейн, курил сигары и сидел до часу ночи, то завтра был бы уже в могиле. Я уже не тот, каким был. Послушай, я пришел чтобы узнать, не можешь ли ты помочь мне. Я становлюсь стар, нервничаю...

- Ты всегда был мокрой курицей, Джо.

- Ну что ж, у меня не твой характер. Так вот, я хочу продать свои суда и уйти на покой. Мне нужно отдохнуть. Фрахт сильно снизился. Я вынужден думать о семье.

- Выкинь штуку: объяви себя банкротом. Это встряхнет тебя как нельзя лучше.

- Я говорю серьезно, Сильванес!

- Ты всегда серьезен, Джо.

Джо покашлял, затем неуверенно произнес:

- Одним словом... не купит ли ваша компания мои суда?

Пауза, огонек в глазах, клуб сигарного дыма.

- Стоит ли их покупать?

Он сказал это в шутку, но тут мелькнула неожиданная мысль: Розамунда и малыши! Вот она, возможность оградить их от нужды, когда он отойдет к праотцам! Но вслух он сказал:

- Очень нам нужны твои дрянные суденышки!

Протестующе взметнулась лапка с коготками.

- Это очень хорошие суда... И дают приличный доход. Если бы не мое подорванное здоровье... Будь я покрепче, и не подумал бы их продавать.

- Сколько ты хочешь за них?

Господи! Задаешь простой вопрос, а он так и подпрыгнул на месте. Нервен, как цесарка!

- Вот цифры за последние четыре года. Ты сам видишь, что я не могу взять за них меньше семидесяти тысяч.

Джо Пиллин облизывал пересохшие губы и посасывал таблетку, а окутанный сигарным дымом старый Хейторп медленно рассматривал цифры. Затем он сказал:

- Шестьдесят тысяч. И если я протолкну дело, ты сверх того выплачиваешь мне десять процентов. Решай.

- Дорогой Сильванес, но это почти... цинизм.

- Цена хорошая, без меня столько не получишь.

- Но... комиссионное вознаграждение. Если это выплывет наружу?

- Это уже моя забота. Подумай. Фрахт будет еще снижаться. Выпей портвейна.

- Нет, нет, благодарю тебя! Ни в коем случае. Так ты думаешь, что стоимость перевозок снизится?

- Убежден.

- Ну, мне пора идти. Право, не знаю, что делать. Это... это... Я должен подумать.

- Подумай хорошенько.

- Подумаю. До свиданья. Понять не могу, как ты в твои годы сосешь эти отвратительные сигары и тянешь портвейн.

- Встретимся в могиле, Джо, - поговорим. Какая жалкая улыбка у него! Нет чтобы засмеяться как следует! И, оставшись снова один, Хейторп задумался над осенившей его идеей.