Джон Голсуорси - Путь святого

ГЛАВА II

Горничная, которая в один из субботних дней июля открыла дверь Джимми Форту, никогда не слышала фамилию Лэрдов - видно, она сама затерялась в этом нескончаемом потоке людей, которые проходят через меблированные комнаты в районах, подверженных воздушным налетам. Она провела его в гостиную и пошла разыскивать мисс Хэллоу. Он ждал, перелистывая страницы иллюстрированного журнала, разглядывая светских красавиц, голодающих сербов, актрис с красивыми ногами, призовых собак, тонущие корабли, особ королевского дома, взрывы снарядов, священников, отпевающих мертвецов, что должно было свидетельствовать о приверженности читателей к католической вере; но все это отнюдь не успокаивало его нервы. А что если никто не знает их адреса? Ведь в страхе перед предстоящим ему испытанием он из месяца в месяц откладывал свое посещение. У камина сидела и вязала старая женщина; звяканье ее спиц сливалось с жужжанием большой пчелы на оконном стекле. "Может быть, она знает? - подумал он. - Она выглядит так, словно живет здесь вечно". Он подошел к ней и сказал:

- Я уверен, что эти носки будут носить с большим удовольствием, сударыня.

Старая женщина посмотрела на него поверх очков.

- Это убивает время, - сказала она.

- Больше того: это помогает выиграть войну, сударыня!

Уголки губ старухи задергались, но она не ответила. "Глухая!" - подумал он.

- Могу ли я вас спросить: не знаете ли вы моих друзей - доктора и миссис Лэрд, а также мисс Пирсон?

Старая женщина захихикала.

- О, да! Красивая молодая девушка - красивая, как сама жизнь. Она все сидела здесь возле меня. Одно удовольствие было смотреть на нее - у нее такие большие глаза.

- Куда же они уехали? Вы не можете мне сказать?

- О, понятия не имею.

Его точно обдало холодной водой. Ему хотелось крикнуть: "Перестаньте же вязать хоть на минуту, пожалуйста! В этом вся моя жизнь - я должен знать, где они". Но песенка спиц отвечала: "А моя жизнь - в вязанье".

Он отвернулся к окну.

- Она любила здесь сидеть - тихонько, тихонько, совсем тихо...

Форт посмотрел на подоконник. Так, значит, вот здесь она любила сидеть совсем тихо!

- Как ужасна эта война! - сказала старая женщина. - Вы были на фронте?

- Да.

- А возьмите бедных молодых девушек, у которых никогда не будет мужей! Право, это ужасно.

- Да, - сказал Форт. - Это ужасно.

Но тут из-за дверей послышался чей-то голос:

- Вы ищете доктора и миссис Лэрд, сэр? Их адрес - Восточное Бунгало; это недалеко, по северной дороге. Всякий вам покажет.

Со вздохом облегчения Форт благодарно посмотрел на старую женщину, которая назвала Нолли красивой, как жизнь.

- До свидания, сударыня.

- До свидания.

Спицы звякнули, и уголки губ старухи снова задергались. Форт вышел. Он не смог достать машину и долго тащился пешком. Бунгало оказалось неприглядным зданием из желтого кирпича с остроконечной красной кровлей. Дом стоял между шоссе и крутым обрывом, за ним тянулся сад-альпиниум; освещенный закатным солнцем, дом казался совсем новым. Форт открыл калитку и произнес про себя одну из тех молитв, которые так быстро приходят на ум неверующим, когда они чего-нибудь хотят добиться. Он услышал плач ребенка и подумал с восторгом: "Господи, она здесь!" Пройдя через сад, он увидел на лужайке за домом детскую коляску, стоявшую под дубом, и Ноэль, да, да, Ноэль! Собравшись с духом, он двинулся дальше. Она стояла, наклонившись над коляской, на голове у нее была лиловая шляпа от солнца. Он тихо шел по траве и уже был возле самой коляски, когда она услышала его шаги. Он не приготовил никаких слов, просто протянул ей руку. Тень упала на коляску, и ребенок перестал плакать. Ноэль пожала Форту руку. В шляпе, скрывавшей ее волосы, она выглядела старше и бледнее, словно ее измучил зной. У него не было такого ощущения, что она рада видеть его.

- Здравствуйте, - сказала она. - Вы уже видели Грэтиану? Она должна быть дома.

- Я пришел не к ней; я пришел к вам.

Ноэль повернулась к ребенку.

- Вот он!

Форт стоял у коляски и смотрел на ребенка, отцом которого был тот парень. Затененная верхом коляски и гофрированной оборкой чепчика, головка ребенка казалась запрокинутой. Он царапал свой вздернутый носик и выпуклый лобик и глядел на мать голубыми глазами, под которыми, казалось, не было нижних век, такими пухлыми были его щечки.

- Интересно, о чем думают дети? - сказал Форт.

Ноэль сунула свой палец в кулачок ребенку.

- Они думают только тогда, когда им что-нибудь нужно.