Валентина Немова - Изъято при обыске

Эти мысли и переживания Лионовой были Юлии глубоко безразличны. Чувствовала она, шагая рядом с завучем, лишь тяжесть и боль в сердце. Видела: мучители и поверженную не хотят оставить ее в покое. И, не успев осмыслить случившееся, не знала, как защищаться.

Под мышкой Клавдия Ананьевна держала свою "черную тетрадь" в негнущемся переплете. Они сели с Рычаговой за последний стол в классе и… перестали для Юлии существовать.

Не знала она, как защищаться… Урок — вот ее защита, ее спасение. На уроке, так с самого начала повелось, она забывала все, что ее гнетет и мучит.

К этому времени у Юлии уже сложилась своя система в работе над синтаксисом, усвоив которую, ее ученики, теперь уже девятиклассники, писать стали гораздо лучше. Двоек на ее страницах в журналах было значительно меньше. Но никто из администраторов не обратил на это никакого внимания, решив, наверное, что научилась наконец и она ставить оценки, как другие, "хорошие" учителя, то есть исполнительные и покладистые: три пишем — два в уме…

И вот Лионова с Рычаговой являются к ней на урок, когда она наметила провести работу по предупреждению синтаксических ошибок в домашнем сочинении.

Секрета из своих творческих находок делать Юлия не собиралась. Тем более не хотела "по тактическим соображениям", даже на один час, отказаться от них и дать урок по старинке (это значило бы — в трудную минуту предать самое себя, проявить трусость, чего она себе потом никогда бы не простила), а потому не стала отступать от намеченного плана. Урок, как всегда в присутствии посторонних, прошел без единого замечания. Гаврики ее, так она ласково, про себя, безусловно, учеников своих называла, из кожи лезли, чтобы выручить молодую учительницу.

А после урока повторилось то, что было уже не раз.

— Где это вы все… вычитали? — Лионова говорила, и у нее двигалась только нижняя челюсть и нижняя губа.

— Нигде!

Юлия сидела в кабинете у завуча, возле двери, как бедная родственница. Лионова и Рычагова — по обе стороны стола.

Пауза.

Рычагова повернула к Юлии свое краснощекое, веснушчатое лицо. Румянец такой густой, что кажется: на щеки, чтобы замазать веснушки, наложили румяна и, конечно, перестарались…

Юлия почему-то вспомнила один инцидент, когда она впервые увидела эту молодую женщину, на собрании комсомольского актива района.

Собрались все приглашенные. Не было только лектора. Проходит полчаса, час. Его все нет. Тогда встает краснощекая Рычагова и говорит:

— Товарищи! Давайте споем!

В райкоме, услышав это неуместное, нелепое предложение, Юлия рассердилась. Теперь, в кабинете завуча, вспомнив тот случай, улыбнулась…

— Посмотрите, она еще улыбается! Прогремела… что? на конференции, халтурит на уроках…

— Что? — стул под Юлией дернулся. Улыбку с лица как рукой сняло.

— Я вам запрещаю отступать от программы и от методик. Смотрите на нее, она новое ищет! Научитесь сперва работать по-старому!

— Я вам предоставляю это право, если данных не хватает разобраться в новом!

— Оскорбление! Дерзость. Непризнание авторитета старших, нежелание учиться у стажистов! Отрицание трудов ученых-методистов! Мы вас научим, как надо работать!.. Придете вечером на бюро райкома комсомола.

Листочек копировальной бумаги на столе шелестел, приподнимался, как на ветру, и наконец слетел на пол, к ногам Юлии.

Она наступила на него и вышла из кабинета.

***

… Другой кабинет. Стол, покрытый красным сукном.

Юлия смотрит на это сукно. Смотрит как бы сквозь сукно и ничего не видит. Только слышит голоса. Опять склоняют ее фамилию. Но голоса теперь другие. Не возмущенные, а удивленные, недоумевающие. И осторожные. Они как бы подбираются к этой фамилии: Ру-са-но-ва. Щупают, трогают, перебирают буквы. Ищут ключик к этому простому, на первый взгляд, слову.

Русанова. В городе живет с рождения. Комсомолка с 14 лет. Общественница. В школе, где училась, была известна каждому. Учителя ее именем пугали нарушителей дисциплины из ребят: погодите, мол, вот вызовет вас на учком Русанова… Когда она проходила по коридору в школе, мальчишки переставали баловаться и выстраивались вдоль стен, вытянув руки по швам… Институт закончила блестяще. Работает. Правда, дерзит администрации. Но это поправимо. А вот другое непонятно.

Юлии непонятно, зачем ее сюда вызвали? Чего они от нее хотят?

Кто-то спросил:

— Скажите, вам мало семисот рублей, которые вы получаете?

— Мне? Нет… Не мало, — ответил как будто кто-то другой