Валентина Немова - Лишний вес

Я не бывала в союзе писателей в областном центре с тех пор, как имела встречу с Ласточкиным, нахамившим мне. И не желала еще раз нарваться на кого-либо, на него похожего.

Ласточкина в живых уже нет. Нет в живых уже ни одного писателя из тех, кого я знала. И Анны Александровны уже не было в том году, когда удалось мне наконец издать свой роман. Никого из новых я не знала. И не имела никакого желания узнать кого-либо из них. Зачем искать заступников? — думала я. — Что-то объяснять кому-то, унижаться. Все сначала начинать! Сколько можно экспериментировать? Унижаться, если уж на то пошло, надо было в молодости. Когда мои унижения кому-то были нужны. А теперь… В общем, решила я, что обойдусь без этого союза. Писать мне, кроме Елены Андреевны, никто не помогал. Сама писала. И теперь обойдусь без помощников. Молодые поэты в Магнитке, которым нравятся и проза моя, и стихи, пытались "устроить" меня в союз российских писателей, по второму разу написали мне рекомендации, но у меня отпало желание испытывать судьбу. Вспомнила я стихи Пушкина:

Веленью божию, о муза, будь послушна,

Обиды не страшась, не требуя венца,

Хвалу и клевету приемли равнодушно

И не оспаривай глупца.

Вспомнила и сказала себе: успокойся. Сиди и пиши. Не трать время и силы на эту тяжбу.

Сижу и пишу еще один роман. Магнитогорский журналист редактирует его, о чем написала я в первой части этого романа, который можно считать продолжением первого. Если мне суждено его опубликовать, если обстановка в стране позволит, издам его, не позволит, придется смириться с этим. Смирюсь, конечно, но отчаиваться не собираюсь. Одна женщина, которой давала я почитать свой первый роман, сказала мне как-то:

— Твои книги будут читать через пятьдесят лет.

Я передала ее слова своей дочери. Дочь моя засмеялась и сказала:

— Было бы очень хорошо, если книги твои станут читать через пятьдесят лет. Будем надеяться. Я надеюсь. Есть у меня не только эти книги. Есть дочь, есть внучки. Они уже замуж выходят. Родят мне правнуков ского. Кто-нибудь из них, уверена я, пойдет по моим стопам и сумеет когда-нибудь донести мои труды до тех, для кого они написаны, до читателей.

Теперь снова о Чижовкине.

А между прочим, с некоторых пор он стал меня побаиваться. Свой страх он выдал в день закрытия межвузовских чтений, во время банкета, устроенного на отпущенные ММК средства в конференц-зале редакции одной из местных газет. Народу в помещении набилось до отказа. Здесь был весь преподавательский состав университета, молодые писатели и поэты, журналисты, научные сотрудники из вузов разных городов. Столы были заставлены бутылками, тарелками с закусками. Чего только не было на этих блюдах! Не поскупился комбинат, заботясь о престиже легендарной Магнитки.

Денис Антонович, конечно же, был также здесь. Из общей массы выделялся он полнотой и надменным выражением лица. Такое выражение физиономия его приобрела с тех пор, как в "Новом мире" был опубликован его роман о Магнитогорске. Не увлекающийся спиртным, но любивший сладко и плотно покушать, за стол уселся он одним из первых. Я хотела подсесть к нему, когда два места, справа и слева от него, еще пустовали. Теперь, после того, как он, при многочисленных свидетелях, пообещал помочь мне "со вступлением в союз", нам было о чем потолковать. Не ожидая от него никаких казусов, стала я, отодвигая незанятые стулья, потихоньку продвигаться к нему. Внимание на меня он обратил, когда я была уже в трех шагах от него. И сразу же его как будто подменили. Самодовольство с его лица точно рукой сняло, он занервничал, задергался, начал озираться по сторонам, делал вид, что ищет глазами кого-то, а меня вроде вовсе не замечает. Подивившись на такое нелепое его поведение, я, пожав плечами, отошла от чудика этого подальше. Чего он, собственно, испугался? Того, что я, оказавшись его соседкой за столом, подсыплю яда ему в бокал? Смех, да и только!

Немного погодя выяснилось, что не я одна вызываю у него чувство опасения.

Сделав паузу в приеме пищи, он заявил, опять же во всеуслышание, что за ним охотятся, и не кто-нибудь, а органы КГБ (ФСБ): не так давно попытались подстроить ему "несчастный случай"…

В этот вечер Чижовкин должен был уехать из Магнитогорска. Пока он "наслаждался" произведениями кулинарного искусства, у подъезда редакции ждала его машина. Ему, считая писателя, приехавшего из Москвы, важной персоной, организаторы конференции предоставили огромный фургон, чтобы все желающие проводить гостя до вокзала, могли поместиться в салоне. Желающих набралось очень много.