Валентина Немова - Святая святых женщины

А мой муж… Что должна я сейчас о нем сказать? Был он в тридцатилетнем возрасте тоже хорош собой, правда в сравнении с Родионом, несколько мелковат и жидковат. Но я ему его физическую слабость в упрек не ставила. И героических поступков от него не ждала. Зная это, Сергей, хоть и возмутился в душе наглым поступком Родиона, брошенный им вызов не принял. Плачевный вид был в тот момент у супруга моего, как, должно быть, и у меня.

Однако в этот день больше всех досталось не мне и не Сереже, а Лиде. Она сидела, как оплеванная, но, вымуштрованная крутым своим "хозяином", приученная "не всплясывать", когда тебя не спрашивают, даже бровью не повела, даже взглядом не выразила недовольства поведением супруга, но сказанные им обидные для нее слова запомнила на всю жизнь, как я те красные помидоры, которыми некогда потчевала мой класс ее теперешняя свекровь, и стала с тех пор ревновать ко мне своего непутевого муженька, а меня недолюбливать. Настроил-таки баламут этот против меня если не мужа моего, так сестру, что было очень даже нежелательно мне. Вот такое это было необычное, поразительное и, можно даже сказать, агрессивное сватовство. Впоследствии этот чужой человек, затесавшийся в нашу семью, семью Русановых, только то и делал, что потрясал нас своими сногсшибательными, умопомрачительными поступками. Да и Лида, боясь его потерять и уподобившись ему, от него не отставала. Дорого обходилось нам ее сомнительное счастье…

Кроме Лиды, было у меня еще две сестры. Старшая Галина, окончившая, как и я, пединститут (в то время, о котором пойдет рассказ, она была уже пенсионеркой), и младшая — Мила. Моложе Галины она была на 18 лет, меня — на 15. Мама родила ее, чуть ли не в сорокалетнем возрасте. Как и все поздние дети, Милочка была очень слабенькой, болезненной. Окончив десятилетку, причем довольно успешно, поступила в технический ВУЗ, но учиться там не смогла. Пошла работать корректором в районную газету. Очень любила свою работу. Призналась как-то мне: "Знаешь, Юля, я так люблю читать полосы". Уходила она в типографию рано утром, возвращалась поздно вечером. Иногда замещала редактора своей газеты. Когда мы, три сестры Милы, повыходили замуж и разошлись кто куда, она осталась жить с родителями в двухкомнатной, но очень большой по занимаемой площади, прекрасной квартире. Квартиру эту придется мне хотя бы кратко описать, так как позднее пойдет о ней речь. Потолки высокие, комнаты просторные, светлые, отдельные, огромная кухня, ванная, не совмещенная с туалетом, вместительные кладовые, прихожая — целый зал, холл, как теперь говорят. Жилье это получил, работая на производстве, наш отец. Имея образование всего лишь 4 класса, занимал он, благодаря исключительным способностям и добросовестности, высокий пост. Отдав все свои силы и здоровье труду, умер он в 65 лет от инфаркта.

Кроме прекрасной квартиры, был у наших родителей еще и сад. Вырастили они его вдвоем, не привлекая к этому делу нас, своих дочерей. Когда отца не стало, вызвалась помогать маме на ее земельном участке Мила. Это ей понравилось и пошло на пользу. Замуж Мила, в отличие от нас, старших сестер, выйти не захотела. Боялась: вдруг родятся дети и будут такими же нежизнеспособными, как и она сама. А женихи находились. Она была у нас очень красивая, красивее всех из четырех сестер. Волосы черные, черты лица правильные, глаза открытые, большие, ресницы загнутые. Тело ее было белое, нежное, почти прозрачное, точно фарфор. Очень женственной была она девушкой. Отказывая последнему из тех, кто просил ее руки, она заявила: "У меня лучше есть". Так мы узнали, что Милочка наша тайком встречается с кем-то. С этим человеком она, по всей вероятности, согласилась бы вступить в брак и расписаться. Но он не взял ее в жены. Узнав о ее нездоровье, исчез. Уехал в другой город и там женился. Случилась трагедия. Не в состоянии пережить утрату, Мила попыталась покончить с собой. В это время отца уже не было в живых.

Спали мать и дочь в одной комнате. Мама на диване, Мила на кровати. Как-то ночью мама вышла по нужде. Возвращается: постель дочери пуста, балконная дверь распахнута. Мама выскочила на балкон. Зима, белым-бело. При свете луны все отлично видно. И что же открылось взору матери, когда она глянула вниз с пятого этажа? Дочь сидит в одной ночнушке на ветке дерева, засыпанного снегом, которое росло и них под окнами, и, задрав голову, кричит:

— Мама! Сними меня!

Вызвали "скорую". Осмотрев Милу, врач сказала: "Ничего страшного. Приземлилась удачно"…