Валентина Немова - Любить всю жизнь лишь одного

"Торжествуй, торжествуй!" — пригрозила я ей опять же мысленно, — но помни: за такие дела все равно придется когда-нибудь расплатиться, и по большому счету. Жизнь уж так устроена, что зло, которое мы делаем другим, возвращается к нам; рано или поздно, но возвращается…

Сосредоточившись на своих переживаниях, я не заметила, как подошел трамвай, как очутилась в вагоне. Высунувшись в еще не закрывшуюся дверь, помахала Розе. Она крикнула:

— Не пропадай.

Через несколько дней, когда Тони уже не было в городе, мы снова встретились с Кулининой. Я пришла к ней, чтобы обсудить, как вела себя Мудрецова-Свисткова по отношению ко мне в свой последний приезд, и начала с вопроса:

— Почему ты, Роза, отмолчалась, когда Антонина, что называется, обхамила меня?

— Я не промолчала, — возразила Роза. — Я сказала тебе: "Не пропадай". То есть: приходи ко мне, а ей не навязывайся. Не нужна ты ей. И не обижайся на нее из-за этого.

— Чтобы человек не обижался, его не надо обижать, — заспорила я с подругой. — Это раз. Во-вторых, не навязывалась я ей. Она сама позвала меня. А в-третьих, я ей очень даже нужна. Не как подруга, конечно, а как объект для битья. Колотит меня, колотит, и никак не насытится местью. И все из-за того, что двадцать лет назад (!) отказалась я проиграть нарочно при парнях…

— Говорила я тебе, — продолжая защищать отсутствующую подругу, проворчала Роза, — надо было проиграть ей хотя бы одну партию — ради дружбы. Тебе это ничего не стоило. Ведь выиграть трудно, а проиграть так легко…

— Да, — подтвердила я сказанное хозяйкой дома, — проиграть легче, нежели выиграть… — и тут же опровергла свои слова. — Зато когда выиграешь, настроение делается хорошим, а когда проиграешь: плохим. А если умышленно проиграешь, чтобы ввести в заблуждение кого-то, просто так или с корыстной целью — совесть потом замучает. А мне это зачем? И как ты таких вещей не понимаешь? Ты же честный и образованный человек. И прекрасно знаешь: "дружба — это хорошо, а истина дороже"!

— Да знаю я это все. Честный я человек. Согласна я с тобой: правота на твоей стороне, — наконец-то сдала Роза свои позиции. — Сочувствую я тебе, но… — осеклась вдруг она.

— Что опять не так?

— Тоню мне очень жалко. Несчастный она человек…

Мы сидели на кухне за маленьким столиком. На четырехконфорочной газовой плите что-то булькало в кастрюле, на сковороде что-то жарилось, шипя и стреляя масляными брызгами, чайник свистел, возвещая, что пора его снять с огня — Кулинина готовила обед, совмещая полезное с необходимым. Время от времени она поднималась с табуретки, подходила к плите, заглядывала в кастрюлю, перемешивала то, что томилось в жаровне, снова усаживалась напротив меня, и мы продолжали нашу затянувшуюся эмоциональную беседу. Я волновалась, безусловно, больше, чем Роза. Потеряв одну подругу, я не хотела лишиться и другой. Стараясь говорить спокойно, я спросила у Розы:

— В чем же заключается Тонино несчастье? В том, что муж ее так рано умер?

Подруга отрицательно качнула головой:

— Супруг? Нет. По нему она не плакала. Слезинки не уронила. Рада — радешенька, что избавилась от этого алкоголика. Ее беда в другом. Дочь неизлечимо больная.

— Этого следовало ожидать, раз она вышла замуж за пьяницу. Анастасия Петровна предупреждала ее об этом. Но это еще не самое страшное.

— А что может быть хуже этого?

Я ничего не ответила. На такие вопросы отвечает жизнь. Я ждала, когда подруга расскажет мне о Тоне все, что ей самой известно. Чувствовала: у нее есть что добавить к сказанному. Еще в какой-то секрет Свистковой ей не терпится меня посвятить.

Наконец она решилась и вот что сказала:

— Ты, повторяю, ни в чем не виновата перед Антониной, но в чем-то все же не права.

Оставшись довольной тем, что подруга разговорилась, я улыбнулась:

— И в чем же, по твоему мнению, не права я? Ты сегодня мне пояснишь это или отложим наш разговор до следующей встречи?

— Скажу, скажу, — пообещала Роза. — Но подожди еще немного. Сперва поедим. Обед готов.

Она ушла в спальню. Сняла бигуди, которыми была облеплена ее рано начавшая седеть голова, переоделась и вернулась на кухню, не позвав к столу находившихся в другой комнате мужчин? мужа и сына: при них было бы неудобно обсуждать отсутствующего человека. Роза достала из шкафа, напоминающего пенал, поставленный вертикально, початую бутылку водки, наполнила маленькие рюмочки. Мы выпили не спеша и так же неторопливо принялись закусывать. Кулинина научилась очень вкусно готовить, как-то интеллигентно, утонченно. Похвалив еду, я именно так и выразилась, чем угодила стряпухе. Я вспомнила вдруг, как в школьные годы Роза угощала меня, девчонку из бедной, а точнее сказать из ограбленной во время коллективизации, семьи мороженым. Как объедались мы пломбиром, бродя по улицам города. До тех пор ели, пока не начинало болеть горло. Частенько по этой причине привязывалась и ко мне, и к Розе ангина. У меня она протекала в слабой форме, а у Кулининой температура временами поднималась чуть ли не до 40о.